Сколько еще она сможет управлять «Магнолией»? Немыслимо объяснить матери и тете Оливии, насколько серьезно ее положение.
И вот еще новая беда – явился Колли. И как, спрашивается, она сможет в этих условиях держать себя в руках?
Плюс Престон.
Черт побери, да что же такое она выдумала, как убедила себя, что ей лестно его внимание, что ей нравится его лоск?
Хорошо еще, что у нее хватило ума и здравого смысла скрыть от мамы то, что у нее началось что-то вроде флирта с Престоном в это лето.
А ведь флирт с Престоном Ролинсом представлялся ей совершенно безобидным развлечением. Да так оно и было – вплоть до сегодняшнего вечера.
До появления его злополучного кузена.
И вдруг она услышала тихий скрип. Кто-то осторожно ступил на дощатый пол веранды и начал пробираться к двери среди кресел-качалок. Лейни не могла уверить себя, что половицы скрипят сами по себе, поскольку гостинице идет уже сотый год. Вне всякого сомнения, это шаги человека.
Чтобы успокоиться хоть немного, она напомнила себе, что никаких неприятностей быть не может, ведь живет она не где-нибудь, а в благонравном Индиан-Спрингс, где жители имеют обыкновение засыпать засветло и просыпаться с петухами.
Правда, в этот вечер в городе находится Колли Ролинс.
Она сделала шаг в сторону, стараясь разглядеть, кто к ней приближается, и половица скрипнула под ее ногой.
Луна, проглядывающая сквозь кроны кленов, заливала пол веранды призрачным светом.
Лейни толком не разглядела темную фигуру, зато узнала голос.
– Я в лунный сад пришла одна, – негромко пропел этот голос.
– Мама!
Из груди Лейни вырвался вздох облегчения. Она рывком распахнула дверь, задев качалку, стоявшую чересчур близко к входу.
– Лейни, ты не ушиблась? – встревоженно спросила Дебора Блэкберн Торн.
– Ушиблась, мэм, – неохотно призналась Лейни.
– Почему ты одна? Я бы не пошла в церковь, если бы ты мне сказала, что Дана не сможет остаться и помочь тебе.
– Я сама ее отпустила. Мне просто захотелось побыть одной.
Дебора остановилась и положила руку на перила веранды. Какое-то время она не произносила ни слова, а только глядела на освещенную луной фигуру дочери.
– Я слышала, что здесь произошло, – тихо сказала она наконец.
– Так ты знаешь…
– Колли вернулся. И был в «Магнолии». – Дебора подошла к дочери и заглянула ей в глаза. Годы не пощадили ее, и все же она была красива. Ее суровое и одновременно открытое лицо сияло в лунном свете красотой Богоматери. – Я чувствую, что ты переменилась, Лейни, и, честно говоря, отчасти я рада, что ты увидела его. Все лето ты была какой-то не такой. Ты еще очень молода, и на тебе лежит непосильное бремя. Я знаю, что-то гнетет тебя.
