— Михайла!
— Прости, деда, сейчас объясню. Наши враги, прежде, чем напасть, подготавливают умы односельчан к тому, чтобы их действия были сочтены правильными и справедливыми. Все наши грехи и промахи — действительные и мнимые — вспоминают, по-своему толкуют, а если надо, то и вообще полное вранье выдумывают. Ведут разговоры, распускают слухи. Следят за тем, как люди это все воспринимают, что в ответ говорят. Если что-то идет не так, то поправляются: ведут разговоры несколько по-другому, распускают немного переиначенные в нужную сторону сплетни.
Все это называется информационной войной. Цель ее — оставить будущего противника без друзей и союзников. Сделать будущего противника заранее во всем виноватым. Озлобить людей, настроить их так, чтобы любой гадости о противнике сказанной верили, и любую подлость и жестокость с ним совершенную, признали справедливой. Все это сейчас к нам и применяется.
— Кхе…
— Я почему про время спросил? В информационной войне, как и в обычной, надо отвечать ударом на удар. А чтобы победить, наш удар должен быть сильнее, чем их. Только в рукопашной схватке все происходит за считанные мгновения, а в информационной войне медленно. Но если сделать все как надо, то полтора месяца должно хватить.
— Кхе… Опять книжная премудрость. И как у тебя в башке это все помещается-то? Листя, чего скажешь?
Листвяна сделала постное лицо и выдала афоризм:
— Береги честь смолоду. Если уж Михайлу невзлюбили, то никакими сплетнями и слухами это не поправишь.
«Ты что же это, курица, уже госпожой воеводихой себя вообразила? Воспитывать меня будешь? Ну, погоди…»
— Все правильно, деда. Арабы говорят: «Если хочешь принять решение — посоветуйся с женщиной и сделай наоборот!»
— Кхе! Арабы, говоришь? — Дед покосился на ключницу. — А что, арабы — народ смысленный!
На лице Листвяны столь явственно отразилась досада, что Мишка почувствовал себя прямо-таки персонажем одно из романов Дюма-отца.
«Прокол у тебя вышел, тетка, талант к интриганству у тебя, несомненно, есть, а знаний мало. Если хватит ума мне поперек не становиться, бог с тобой, но если попробуешь мне гадить, урою так, что позавидуешь запоротой Буреем девке. Мне тут еще только доморощенной миледи де Винтер не хватало!»
От деда, кажется, этот маленький психологический этюд не укрылся — все-таки Корней был мужем бывалым, при княжеском дворе обретался, да и вообще, всякого видал. Он недовольно повел носом и рявкнул:
— Листвяна! Щи простыли, стол заляпан, куда смотришь?
