— Куда тебя мать увезла? Кстати, наверное, не в первый раз.
Люси помотала головой. Горькие воспоминания детства оставили знобящий след в душе. Если их озвучить, то холод проникнет еще глубже.
— Ничего интересного. Мы жили в разных городах. Раст, как называется этот цветок? — Она показала на желтый цветочек, прильнувший к земле.
Он понял, что она меняет тему, и не стал настаивать.
— Я его называю сорняком. Она усмехнулась.
— А, понятно. Сорняк.
— Это Лэндон знал названия всех цветов. Деревьев тоже. У него была хорошая память.
— А Том? Что он умел? — Она постаралась не заметить строгий взгляд, говорящий: «Ты опять уклоняешься от темы».
— Когда ты жила здесь, братьев не было, верно? Так вот. Том был чемпионом родео. Он мог заарканить даже ветер. — Лицо Раста просветлело. — Том выступал в команде, он ловко орудовал шпорами и мог бы войти в Лигу спортивных команд. Но не пошел туда.
Ей это было непонятно: человек может стать профессионалом, но не хочет.
— Почему?
— Пришлось бы много разъезжать. — Он взглянул на нее из-под полей шляпы. — А ему нравилось жить здесь.
Люси представила, каково это — бывать в «Лейзи С» проездом, — не хотела бы она такой жизни.
Незаметно по ее лицу расползлась улыбка, радость забурлила в груди, отражаясь в глазах, на губах и щеках.
— Мне тоже здесь очень нравится, — с жаром сказала она. — Я люблю эти места.
Почему-то обе лошади сразу остановились, и Раст пронзил ее взглядом. Добирается до правды, подумала она и поежилась. Он проверяет, испытывает ее честность. Сейчас важно не отвести взгляд. Она позволила ему заглянуть в глубину своих глаз.
Его карие глаза потеплели, и если раньше она удерживала его взгляд, то теперь он сам не мог его отвести. У Люси пересохло во рту, зазвенел сигнал тревоги. Она знала, о чем он думает.
— Раст, — прошептала она, — ты обещал, что не тронешь меня.
Его глаза смотрели не мигая.
— А разве я что-то делаю? — Его тон дразнил, ласкал и искушал одновременно.
— Нет, но… — Она наконец смогла опустить глаза, но ей было слышно его тяжелое дыхание.
— Я тебя не обману, Люси. Но я тебя хочу. Хочу гладить дивные шелковые волосы и маленькие ножки. И все остальное.
Она покачала головой, и отвергая его, и желая.
— Ты красивая, — продолжал давить он, — и бесконечно женственная. Какой бы я был мужчина, если бы жил с тобой в одном доме и не захотел… — Он помедлил и закончил осевшим голосом:
— ..не захотел бы сжимать тебя в объятиях.
Она ошеломленно молчала.
