— Ты все еще грустишь. Отчего?
— Никак не могу забыть лицо Хлои.
— Брось, она этого не стоит — самая обыкновенная потаскуха. Между прочим, мы с ней всего только два раза поужинали. Такие девицы, как она, напоминают мне яичницу: их легко сделать, но потом невозможно отскрести от сковородки.
Гэрриет прыснула.
— Вот это уже лучше, — сказал Саймон. — А теперь иди сюда и садись. Да нет, вот тут, а не на другом конце дивана.
Ее все еще трясло, но страх постепенно отступал, а волнение, наоборот, росло. Саймон поднес ее руку к губам.
— Мне кажется, в «Кошке на раскаленной крыше» ты играл просто здорово, — жизнерадостно проговорила она.
— Поскольку я и так это знаю, — сказал Саймон, — то тему можно считать исчерпанной.
Его рука скользнула по темно-зеленому бархату диванной спинки к волосам Гэрриет, но остановилась, даже не коснувшись ее плеча. Он все еще медлил и не дотрагивался до нее, так что в конце концов она испугалась: а что, если он вовсе не собирается ее трогать? В комнате было жарко, и скоро Гэрриет почувствовала, как по ложбинке между ее грудями ползет капелька пота.
— Какая ты милая, — раздался совсем рядом его тихий хрипловатый голос, и наконец его губы прижались к ее губам. Сначала она сидела как деревянная, вытянув руки по швам, но вдруг дернулась, словно ее стукнули молоточком под колено, руки ее сами собой обвились вокруг шеи Саймона, и она со всей страстью, которая в ней накопилась, ответила на его поцелуй. Сообразив, что руки Саймона движутся по всему ее телу, она поспешно втянула в себя живот.
— Не надо.
— Надо, девочка.
— Ты… будешь думать, что меня слишком легко сделать.
— Не буду. Зато я думаю, что на тебе надето слишком много лишнего. — Он аккуратно вытащил у нее из ушей сережки и положил на столик, потом снял с нее туфли и отключил телефон.
Она откинулась на диванную спинку, готовясь к продолжению атаки.
— У тебя такое нежное тело. — Саймон налил вина ей и себе.
Через минуту он сказал:
— Ей-Богу, нашему брату нужны какие-нибудь курсы по расстегиванию ваших лифчиков. А-а, понял, застежка впереди, — немного повозившись, сообщил он.
Руки Саймона гладили ее спину под свитером, он целовал ее глаза, и волосы, и губы. Она не могла даже предположить, что он окажется таким нежным.
Тут его пальцы скользнули под пояс красной юбки, и Гэрриет невольно дернулась.
— Нет! — вырвалось у нее.
Как объяснить ему, что она бы вовсе ничего ему не позволила, не будь она так очарована им и его талантом?
