– Спасибо, учитель… – Я склонил перед ним голову, пытаясь скрыть неожиданно навернувшиеся на глаза слезы.
Я был растроган. И до глубины души благодарен. Не будь Юнь Чуня, кто знает, как сложилась бы моя одиссея в Гималаях.
Возможно, мои косточки уже белели бы в каком-нибудь ущелье неподалеку от поселения разбойниковгуркхов. А может, меня мирно похоронили бы китайцы во главе с шафрановым старцем под грохот барабана деревенского юродивого.
– Спасибо…
Похоже, отшельник понял мое состояние. Он задумчиво покивал, а затем вдруг решительно встал и потянул меня за собой:
– Идем. Я тебе кое-что покажу…
Мы вошли в пещеру. Юнь Чунь направился в ее дальний конец, снял сшитый из шкур горных козлов ковер, украшающий неприветливые камни, пошарил рукой в углублении на уровне своего роста… и от толчка часть стены сдвинулась неожиданно, открыв еще одну, замаскированную пещеру.
Чем дальше, тем больше я удивлялся. По приглашению старика я последовал за ним вглубь.
Пещера оказалась миниатюрным храмом. Ничего примечательного – небольшая бронзовая статуя Будды, несколько лакированных китайских шкатулок на низеньком деревянном столике, множество зажженных свечей толщиной с запястье моей руки.
Несмотря на скромные размеры и пожирающее кислород пламя ритуальных восковых светильников, воздух в мини-храме был свеж и чист, разве что с небольшой примесью запахов ароматических смол, тлеющих в бронзовых курильницах по сторонам статуи.
Юнь Чунь, постояв какое-то время с опущенной головой, молитвенно сложив перед собой руки лодочкой, снова позвал меня, и мы с трудом протиснулись в не замеченную мною расщелину, уходившую в глубь горы.
Судя по направлению воздушного потока, постепенно расширяющаяся расщелина служила вентиляционным штреком пещеры-храма.
Шли мы пять минут и двадцать четыре секунды – теперь, благодаря тренировкам по системе хэсюэ-гун, я мог определять время с ошеломляющей для непосвященных точностью, будто внутри у меня тикал самый совершенный швейцарский хронометр.
Вскоре расщелина превратилась в естественно образованный туннель; в конце него оказалась просторная пещера, по форме напоминающая червивую фасоль; вместо червоточины в дальнем ее конце ярко светилась голубовато-серая заплата осенних сумерек.
– Там, – указал Юнь Чунь на отверстие в скале, – запасный выход. О нем никто не знает… кроме тебя. В жизни полно всяких неожиданностей, и глуп человек, заранее не готовящийся к ним. Ладно, пусть не глуп, но недальновиден.
