— Ладно, ладно… А вы — молодцом! Никакими новыми лекарствами пичкать вас не следует… Наружные средства только… Завтра я не буду. Никакого осложнения не предвидится. Только лежите посмирнее и не сердитесь на то, что попали в ловушку!..
Веселый смех доктора разнесся по комнате.
Его проводила в переднюю Федюкова, там о чем-то тихо поговорила с ним и тотчас же вернулась.
Любопытство Стягина было возбуждено, — именно любопытство, а не сердечное участие к приятелю. Он продолжал досадовать на Лебедянцева, и ему как бы неприятно сделалось от того, что Федюкова с таким расстроенным лицом говорит о беде, постигшей его приятеля.
— Что такое у Дмитрия Семеныча? — спросил он, как только Федюкова показалась в дверях.
Она не сразу ответила, села у стола и тихо опустила руки по коленам.
— Вы разве совсем не знаете Марью Захаровну?
— Жену Лебедянцева?
— Да.
— Видел… очень мало…
— Давно?
— Не помню, в один из моих приездов в Москву, лет больше пяти тому назад… Он только что женился тогда…
Вспомнилась ему, когда он говорил эти слова, тесная квартира Лебедянцева где-то на Садовой. Жена показалась ему «кухаркой», он нашел, что у нее ужасный тон и что жениться на такой некрасивой и скучной женщине — совершенная нелепость. Потом он никогда о ней не думал и в редких письмах к приятелю ни разу не передавал ей даже поклона.
— Это — превосходная женщина! — начала Федюкова и оправила рукой волосы жестом, который Стягин находил очень красивым.
— Очень уж, кажется, незанимательна.
— На чей взгляд, Вадим Петрович. Чудесной души и верный товарищ мужа… Ведь у них четверо детей!
— Зачем столько?.. Разводить нищих!..
Федюкова поглядела на него с недоумением, и взгляд ее серых, вдумчивых глаз смутил его.
— Вы возмутились тем, что я сказал? — спросил он с усмешкой.
— Как же быть? — выговорила она.
Эта фраза звучала странно в устах девицы, но Вера Ивановна выговорила ее спокойно и целомудренно.
— Положим! — поспешил он оговориться. — Так что же с ней? Какие припадки?
— Когда она… в таком положении, — и это Федюкова выговорила совершенно просто, — на нее находит психопатическое состояние.
— С ума сходит? — резко спросил Стягин.
— Временно… Иногда припадки неопасны, тихое расстройство… Она хохочет, валяется по полу, как маленький ребенок. А на этот раз… гораздо сильнее… Вчера, говорят, был ужасный припадок… Так жаль!
И она смолкла. В голосе заслышались слезы.
Стягина начало разбирать какое-то жуткое чувство. Ему впервые делалось стыдно за себя перед московским приятелем. Никогда он не спросил его про жену, не знал даже, сколько у него детей, двое или четверо, каково приходится ему выносить тяготу трудовой жизни с большим семейством.
