— О-о! — она округлила свои и без того огромные миндалевые глаза. Обожаю про это читать! Убийства, грабежи, изнасилования, наркотики!.. И ты все-все видел? Сам?!..
— Ну-у… почти.
— А сюда зачем пришел? — Крошка прищурилась, взяла со стойки свой бокал с янтарно-зеленой смесью и отхлебнула.
— Слушай, а что это ты пьешь? — я сделал заинтересованную мину, хотя прекрасно знал весь репертуар этого заведения: не хватало еще, чтобы какая-то «молодая да ранняя» устраивала мне допрос с пристрастием! Никогда такого не пробовал!
— «Наяда», наш фирменный. Так…
— Тебе заказать еще? За знакомство?
— Валяй! — она снова приложилась к бокалу.
Я подозвал какого-то молодого бармена, сменившего Сильвера за стойкой, сделал заказ и закурил. Девчонка, казалось, забыла про меня: тихонько тянула коктейль, сидя в пол-оборота, курила и с лица ее не сходило выражение скучающей апатии пополам с тупым безразличием. Раньше, лет десять-пятнадцать назад, такие лица мне приходилось видеть только в медицинских учреждениях специального профиля. Тогда это называлось «синдром капюшона»…
Я курил, неспешно прокручивал в уме варианты дальнейшего общения с этой юной Данаей, но все они почему-то, в конечном счете, неизбежно сводились к одному. А Настена, тем временем, расправилась с напитком и вновь повернулась ко мне.
— Хочешь, угадаю, о чем ты сейчас думал?.. Как бы переспать со мной и не заплатить!
— Да ну?! — притворство мое было явно преувеличенным. — А почему?
— А все мужики так думают!
— Н-да, наверное!.. Черт! Неужели?!.. Нет, не угадала.
— Ха! Так я и поверила!
— Вторая попытка…
— Ну-у, — брови домиком, губы бантиком, а в глазах зеленые бесенята, — может кого из наших угрохали, а ты собираешь материал! — и она торжествующе-выжидательно впилась в меня глазами.
Бармен разрешился наконец двумя бокалами «Наяды» и даже соломинки не забыл.
— Почти, — я пригубил свою порцию. — Итак, Крошка, расскажи мне про Анну Закревскую…
Ход был рискованный, но оправданный: либо — десятка, либо — молоко. Ведь не тащить же ее сразу к себе! Там все равно уже никакого разговора не будет, а так — вдруг что-нибудь да наклюнется?
— Энни-Шоколадку? Классная «чапа»! А что, она кого-нибудь…
— Нет, ее…
— Чего-о?! — Крошка вытаращилась на меня так, будто я предложил ей переспать с крокодилом. — Ты хочешь сказать, что Энни…
— …больше нет, — от напряжения у меня заныл затылок, и я вынужден был основательно приложиться к стакану. — Ее нашли часа три-четыре назад в собственной квартире с проломленным черепом и совершенно голую.
