Мое королевство. Бастион - Ника Дмитриевна Ракитина

Новый город как новая любовь. Так подумал Даль, прыгая с последней ступеньки вагона. Он бывал в Эйле прежде, но нехорошо и недолго, уезжал под покровом ночи, и потому лишь сейчас мог оценить, каким сокровищем обладает. Здесь пахло пирожками и солью. Здание вокзала упиралось островерхими башенками в безоблачное небо, стрельчатые окна сверкали с узкого фасада.

— Вы к нам впервые?

Девушка-цветочница глядела на приезжего незамутненным серым взглядом. На ней было синее платье, брезентовые туфли и белый передник. Волосы схвачены резинками в смешные рыжие хвостики, топорщащиеся над ушами. Нос украшали веснушки, а в корзине плотно сидели разноцветные астры. Цветочница очень подходила здешним старинным фасадам и мостовым, железной дороге и ветру с моря. Даль широко улыбнулся:

— Я командирован. И буду очень обязан, если вы объясните, как добраться до Бастиона.

— О… — розовый ротик округлился, губы дрогнули. — Вы из-за пожара?

Мужчина наклонился, вдохнув аромат простеньких духов:

— А почему не новый учитель?

— Но вы же сказали: «Командирован».

Даль засмеялся:

— М-да.

Вытянул из корзинки огромную лиловую астру, расплатился и вручил ее девушке. Цветочница зарделась, семеня рядом с приезжим к чугунным воротам.

— А может быть, я инспектор…

— Департамента образования? Не-а, — девушка покрутила шеей в круглом воротничке. — Разве что комиссариата безопасности и информации.

— Ох, как строго!

Торговка понюхала цветок, искоса глядя из-за него на мужчину:

— Но ведь все же знают, кто учится в Бастионе.

Даль усмехнулся:

— Да, вы правы. Но я вообще-то по личному… делу. А командирован совсем не туда. Вы можете подсказать мне гостиницу?

— Вон там, — девушка указала на пузатый двухъярусный дом в ампирном стиле слева от ворот. — Если вам не помешает железная дорога.

Мужчина покрутил русой головой:

— Нет, не помешает. Если я сумею еще раз увидеть вас.

Девчонка прыснула:

— О, какой!

— Какой?

— Какой прыткий!

— Я же по делам. Мне время терять некогда.

Он щелкнул каблуками и приложил два пальца к виску. Цветочница рассмеялась. А Даль, потянув на себя тяжелую гостиничную дверь, подумал, что надо быть осторожнее. Если даже цветочницы в Эйле такие умные, что ловят все с полуслова.

Закинув вещи в гостиницу, приезжий взял на площади такси. Шофер в кожаной кепке, дремавший лицом в руль, протер кулаками глаза и заломил несусветную цену, безошибочно угадав в пассажире столичного жителя. Даль торговаться не стал.

Кабриолет взбирался по косогору, покряхтывая и гремя, как рыцарь в плохо пригнанном доспехе. По обе стороны узкого шоссе тянулись стены из дикого камня, поверх них густо рос зеленый до черноты можжевельник. Пахло, как на кладбище. Брызгали в глаза серебром вьющиеся над машиной мотыльки. Потом вдруг теснина разорвалась, и справа внизу открылось море, складчатое, серое, в клочьях пены и блестяшках солнечной чешуи. А слева дорога карабкалась к каменной ящерице в короне — как на картинах Вайделота, где-то не здесь и не сейчас. То, что звали Бастионом, было целой крепостью. Оборонное сооружение, обитель ходящих под карабеллой, Бастион соединял в себе и то, и другое. Даль не понял еще, органично ли — всматриваясь в массивные стены, над которыми прокалывали небо золотые кораблики флюгеров над иглами монастырских башен и вихрилась буйная зелень с пятнами охры и киновари. Еще и тюрьма. Только об этом думать не хотелось.