Я хочу защитить свой род.
И ни один человек на земле не заставит меня отказаться от моих близких.
Лучше умереть, чем прослыть трусом.
Закончив куплет, он увидел, как в дверном проеме мелькнул краешек красновато-коричневого платья. Он спел еще куплет и умолк. Платье больше не показывалось. Блэйд еще чуть-чуть помолчал, и тут лукавая мысль пришла ему в голову. Он снова запел, на этот раз это были слова древней поэмы, к которой он сам сочинил музыку.
Женщина-достойное создание,
Она служит мужчине и днем и ночью.
Все силы она ему отдает.
Так и течет ее жизнь в заботах и волнениях.
Блэйд улыбнулся, когда в узком коридоре вновь промелькнула тень. Он был так доволен своим успехом, что на мгновение забылся и сделал резкое движение. Боль пронзила раненое плечо. Он чертыхнулся, пальцы скользнули по струнам лютни, и инструмент выпал у него из рук. Сморщившись от боли, он поглаживал потревоженное плечо, но тут в дверь впорхнула фея и склонилась над ним.
Блэйд поднял глаза, и все его коварные замыслы и планы, которые он только что
обдумывал, испарились.
Ориел смотрела на него, не скрывая своего беспокойства. Он с трудом заставил себя не смотреть на манящие изгибы ее тела и сидел, не шевелясь, боясь, что она снова упорхнет-стоит ему лишь открыть рот.
— Милорд, вам плохо? Я… я была в библиотеке и слышала ваше пение.
Блэйд забыл о боли в плече. Правой рукой он уложил левую на перевязь. Ее взгляд метнулся от больного плеча к его лицу. Она глядела на него с серьезным выражением, и он улыбнулся ей чувственной, сладостной улыбкой, которую можно было принять за выражение благодарности.
— Спасибо, леди, неосторожным движением я вызвал боль. Музыка захватила меня.
Ориел повернулась к двери, и Блэйд стал лихорадочно придумывать предлог, чтобы задержать ее.
Его удивило то, что она сама пребывала в нерешительности.
— Я никогда не слышала голоса такой чистоты и силы, как ваш, милорд. Соловей мог бы позавидовать вам.
— Еще раз большое спасибо. — Блэйд поднял лютню. — Может быть, послушаете еще?
— Но ваша рана…
— У меня были куда более серьезные раны. Бездействие терзает меня больше, чем боль. Если вы не возражаете, я спою еще.
Она улыбнулась в ответ, взяла диванную подушку, бросила ее у камина и уселась на нее, опершись рукой о пол. Она сидела почти рядом с ним. Сделав вид, что ему зябко, Блэйд пододвинул стул ближе к огню.
Его колено касалось ее плеча — она не могла отодвинуться: жар от камина тогда опалил бы ее. Даже легкое прикосновение к ее телу вызвало у Блэйда прилив жгучего желания.
