— Яков Иванович, так вы, оказывается, ветеран войны? — подобострастно начал Вертлявый.
— Мальчик! Это называется массовый гипноз.
— Зря мы взяли эти «Гулливеры». — Сын пнул смятый фантик. — Папа, скажи, а когда ты был взрослым, ты тоже был таким, как все эти?
— Нет, конечно, — и прежде, чем Папа успел переключить внимание облегченно улыбнувшегося Сына, тот спросил уже по инерции:
— А чем ты от них отличался?
Чем дольше тянулась пауза, тем сильнее вытягивалось лицо Сына.
— Тем, что никогда не врал, — сказал он с горькой усмешкой.
Рядом допили бутылку и Неопрятный попробовал повторить маневр Шикуна. Сеанс массового гипноза на этот раз не удался. Толпа проглотила Неопрятного, но тут же брезгливо выплюнула.
— Что-то Сенька сегодня опаздывает, — проворчал Шикун.
— Вот это дог! — заорал Сын, увидев появившегося из-за угла огромного сенбернара.
— Сеня, мальчик мой! — позвал его Шикун.
Сенбернар неторопливо подошел к протянувшему руку Шикуну и церемонно подал лапу. Шикун очень серьезно пожал ее. Потом он достал деньги и сунул бумажку за ошейник. Сенбернар пошел в магазин. Если Яша раздвигал толпу, то теперь она раздвигалась сама. Папа с Сыном бросились к окну. Возникавшее перед мордой сенбернара свободное пространство вывело его прямо к винному отделу. Пес поставил передние лапы на прилавок. Продавец вытащил из ошейника деньги, выставил перед сенбернаром бутылку, продемонстрировал псу сдачу и передал ее в соседний мясной отдел. Там ему быстро и вежливо отвесили колбасы. Сеня, утратив ненадолго флегматичность, торопливо сожрал ее и спокойно вернулся за своей бутылкой.
— Чертовщина какая-то! — пробормотал Папа.
Сзади подошел Шикун:
— Городская псина, хозяйская.
— Сбежала?
— Такие не сбегают. Хозяин, наверное, умер. Уже с месяц здесь. Жрать-то надо. Не по помойкам же сенбернару шарить. Умный. Приспособился, — голос Шикуна был непривычно грустен. — Вот и приспосабливаешься. Находишь свою экологическую нишу. Скучно…
Увидев на пороге магазина сенбернара с бутылкой в зубах. Вертлявый пришел в восторг и, приманивая собаку надкушенным «Гулливером», зачмокал губами. Сенбернар, даже не взглянув на него, поставил бутылку около урны и ушел в сторону леса. Сын долго смотрел ему вслед.
— Бедная собака, — сказал он. — Живет в лесу, а питается у гастронома на честно заработанные деньги.
Вряд ли Сын хотел вложить в эту фразу какой-то особый смысл, но Папа долго переваривал его слова.
Молчание прервал Сын:
