Без особого труда найдя место происшествия, она обнаружила разбросанные вещи. Все было цело. Приняв на свои плечи почти непосильную и громоздкую ношу, она двинулась к опушке и… окаменела от ужаса при виде двигающихся по дороге немцев: для нее стало ясно, что выбраться из леса, считавшегося в этом месте запретным, а тем более вынести вещи — совершенно невозможно.
Прожив на белом свете немалое время, Ульяна Ивановна ни разу не скрывалась от людей. Но теперь здравый смысл подсказывал ей, что самое лучшее — это спрятаться в самое укромное место. Возможно, это был инстинкт, унаследованный от прапрабабок, прятавшихся в лесных дебрях от нападений кочевников, но она безошибочно разобралась в обстановке, облюбовав болотистую заросль густого осинника. Припрятав вещи, она осторожно подошла к краю заросли, откуда через широкое вязкое болото могла видеть дорогу.
С наступлением утра дорога ожила: по ней то и дело сновали немецкие машины, по другую сторону связисты возились с прокладкой проводов, иногда двигались группами пехотинцы, вооруженные автоматами и пулеметами.
Минуты ожидания казались часами, часы — сутками. К полудню страдания Ульяны Ивановны стали невыносимыми, но горшее было впереди.
Еще издали увидела она, как задымилась дорога.
«Похоже, стадо гонят», — подумала Ульяна Ивановна, присматриваясь к бурому облаку пыли.
Но это было не стадо. Через несколько минут Ульяна Ивановна сумела рассмотреть большую толпу людей — стариков, женщин и детей, медленно и угрюмо двигавшихся по дороге. По бокам шли вооруженные автоматами немецкие конвоиры. Смысл этой процессии был понятен и страшен.
— С земли сгоняют, — поняла Ульяна Ивановна и, уткнувшись лицов в мокрую прелую листву, заплакала. Плакала она долго — до тех пор, пока ее внимание не привлек раздавшийся сзади легкий шелест.
Она оглянулась назад. Совсем близко, шагах в пяти от нее, стояла очень рослая мужская фигура. Испуг Ульяны Ивановны проходил медленно, по мере того как систематизировались ее впечатления.
Прежде всего, рассмотрев незнакомца, Ульяна Ивановна убедилась, что это не немец. Такая догадка успокоила ее, но не совсем. Если незнакомец не походил на немца, то на лешего здорово смахивал: его черная с проседью борода, начинавшаяся чуть ли не от самых глаз, была густо забита листьями и соломой и, по-видимому, не имела никакого представления о гребенке.
Однако ватная фуфайка, высокие сапоги и черная кепка мало напоминали обмундирование лешего. К тому же незнакомец был вооружен: в руках он держал карабин, на поясе у него болтались привязанные ремешком противотанковые гранаты и немецкий пистолет.
