Через полчаса Василий Степанович надел кепку и окликнул доктора:
— Побудьте пока здесь, Арсений Васильевич, я схожу деревцо себе выберу.
— Мы же вчера ходили за лесом! — удивился доктор.
— Ходили. Только теперь мне дубок потребовался — для инструмента ручку сделать.
Вернулся Василий Степанович к концу дня. Он был очень спокоен.
Вечером, ложась спать, он завел разговор с доктором.
— А мне и невдомек было, Арсений Васильевич, что вы по-ихнему разбираетесь.
— Как же, милок! — отозвалась Ульяна Ивановна, чинившая рубаху Василия Степановича. — Наш доктор по-всякому может. Книг и журналов у нас было видимо-невидимо, и как ни придешь, бывало, в кабинет, Арсений Васильевич сидят и по-иностранному читают: и по-немецки, и по-американски, и по-всякому.
Любя справедливость и истину, доктор Великанов остановил расходившуюся сестру-хозяйку:
— Немецкую специальную литературу я просматривал регулярно — это верно… Но запомните, Ульяна Ивановна, что американского языка в природе не существует.
За этот вечер Ульяна Ивановна и Василий Степанович узнали много интересного не только о языке, но и о быте американцев.
На следующий день утром, когда в мастерской шла обычная работа, в комендатуре началась суматоха. То и дело подъезжали машины со множеством вооруженных немцев, а Ренке так кричал по телефону, что доктор Великанов слышал его голос даже в сарае. Потом к крыльцу подкатил таинственный грузовик, плотно закрытый со всех сторон брезентом.
Часов в десять в дверь просунулась голова Дрихеля.
— Шест-над-цать унд ейн офицерски! — крикнул он. — Штоп бистра!
Василий Степанович надел очки и подошел к двери.
— Шестьсот семнадцать и семнадцать — шестьсот тридцать четыре! — подытожил он и, по обыкновению, подмигнул доктору Великанову.
Прислушиваясь к разговорам немцев, доктор Великанов вскоре узнал, в чем дело: немцы хоронили лейтенанта и солдат, посланных в Солонцы.
— Что же это с ними попритчилось? — почесывая голову, спросил Василий Степанович.
— Они найдены убитыми в лесу, а машины, на которых они ехали, взорваны гранатами.
— С чего бы это?
— Немцы говорят: партизаны.
— Чудно!.. Какие здесь партизаны? Может, солонцовские? У нас-то нету…
Василий Степанович, сразу ставший серьезным и строгим, выразительно и внимательно посмотрел на доктора и крепко налег на рубанок.
Работы было немало. В тот день доктор Великанов натер на руках огромные водяные мозоли, что сильно огорчило Ульяну Ивановну, но не помешало очередной вечерней беседе.
