И он показал худой, желтой рукой в сторону дымной тучи, висевшей над горящим городом.
— Очевидно, они сделали это для того, чтобы последние дни провести вместе с вами, — мягко сказал доктор Великанов. — И вам не следует отравлять этих дней ни себе, ни им.
Эта реплика заставила расплакаться молчавшую до сих пор девушку.
— Знаете, доктор, что он делает? — рассказывала, плача, она. — Он есть не хочет… Не хочет есть, чтобы, как он говорит, скорее избавить нас от обузы… И это такая нелепость, чтобы мы оставили его в горящем городе!.. Мы с мамой лучше вместе с ним умрем.
— И глупо! — не унимался больной. — Вы должны жить. Я хочу, чтобы вы жили… А ты заставляешь меня есть последний кусок.
К великому ужасу Ульяны Ивановны оказалось, что семья, состоящая из двух больных и семнадцатилетней девушки, совсем не имела продовольствия. Собираясь из города, они почти ничего не взяли, а теперь девушка не могла отлучиться от отца и матери.
Дело кончилось тем, что, потрясенная чужим горем, Ульяна Ивановна расплакалась. Доктор Великанов был спокоен, хотя и серьезен.
— Я останусь пока здесь, — решил он, — а вы отвезите больных в районную больницу с моей запиской. Тележку нужно будет привязать сзади. Кроме того, их нужно сейчас же покормить.
Ульяна Ивановна вернулась только утром, уставшая, изнывшая сердцем.
— Бывает же такое горе! — говорила она, переживая происшествие. — И не думала никогда, что так может случиться…
— Да, конечно, горе, — сказал доктор. — Но вы ничего другого, кроме горя, здесь не видите?
— Чего же видеть? Надо бы хуже, да некуда.
— Значит, многого вы не рассмотрели. Вы видели только одно горе, поразившее эту семью, а на заметили самого главного — из какого прекрасного металла выкованы отец и дочь. Отец обречен на смерть, но дочь будет жить, и это меня радует. Героизм, во всяком случае, здесь присутствует.
И на этот раз Ульяна Ивановна хотя губ не сжимала, но осталась при прежнем своем мнении. А следующий случай еще яснее показал, как несогласно глядели на героизм доктор и сестра-хозяйка.
Ульяна Ивановна привела к доктору женщину с больным ребенком. Осмотрев его, доктор спросил, когда заболела девочка.
— Кто ж его знает, когда, — ответила женщина.
Ответ рассердил доктора Великанова.
— Мать, а не знаешь, когда ребенок жаловаться начал! Плохая же ты мать!
Но гневный упрек попал не по адресу.
— Да я, товарищ доктор, вовсе не мать ей. Дело-то так было: иду из города уже вечером и вижу — около дома женщина убитая и рядом дите ползает. Я вещи, какие, несла, повыкидала, а его взяла и несу вот. А больная она с самого начала была…
