— Как же это так — ординаторскую без света оставить? Анна Дмитриевна сидят вчера и в потемках историю болезни пишут. А они вовсе не кошки, Арсений Васильевич!.. Я им и предложила: «Заимствуйте лампу у главного врача, только потом верните».
— А вот и не вернули! — возмутился доктор Великанов.
— Не вернули, так я сейчас верну.
Через минуту Ульяна Ивановна приносит и ставит на стол лампу с зеленым абажуром, и доктор умиротворенно ворчит:
— Вы же знаете, что без зеленого света я не могу работать. Кстати, форточку в шестой палате починили?
— Вчера еще починили.
Доктор уже не барабанит по подлокотнику, а ласково его поглаживает. Значение этого жеста Ульяне Ивановне также прекрасно известно: возврата к неприятным разговорам не будет. Поэтому она молча задерживается в кабинете.
— Вам еще нужно что-нибудь мне сказать, Ульяна Ивановна? — спрашивает доктор Великанов, приподнимая над очками густые полуседые брови.
«Вот те фунт! — недоумевает Ульяна Ивановна. — Сам замариновал заявление, и еще спрашивает — что нужно!»
Может быть, он забыл о нем? Но сестра-хозяйка хорошо знает, что доктор Великанов не из забывчивых. Она заглядывает в стекла очков, но взгляд его спокоен и непроницаем. По-видимому, докторская совесть чиста, и это смущает Ульяну Ивановну.
— Я хотела спросить вас насчет заявления… — робко говорит она.
— Заявления?… О чем?
— Об отпуске…
— Ах, да! Помню, помню…
Две недели назад Ульяна Ивановна подала заявление об отпуске. Ей хотелось съездить в Ростов к дочери и внуку, которого она ни разу не видела. Права ее были бесспорны. Об этом знали и доктор Великанов и Ульяна Ивановна, но оба знали также, что отпуск непременно повлечет за собой возникновение многих хозяйственных неполадок, мелочных и назойливых.
— Если отпуск вам необходим, я, конечно, его предоставлю, но…
Доктор Великанов так сильно нажал на слова «необходим» и «но», что Ульяна Ивановна сразу же почувствовала сомнение в необходимости срочной поездки в Ростов.
— Можно, конечно, и повременить, Арсений Васильевич, — не совсем уверенно проговорила она.
— Почему же временить? Ваши права неотъемлемы, и я вовсе не хочу, чтобы вы думали… Вот только ремонт скоро начнется, туговато мне без вас будет…
Бросив как бы случайно столь веский аргумент, доктор Великанов сделал вид, что поглощен чтением лежащей на столе бумажки, и сразу же стало ясно, что он хитрит, хитрит бессовестнейшим образом, и притом боится встретиться взглядом с Ульяной Ивановной.
