– Это твоя квартира? – спросил Максимов.
– Моя и отца, но он бывает здесь редко. Я тебе говорила.
– Он что, большой начальник?
– Он мечтал стать большим человеком, но ничего не получилось. Способностей много, не хватило главного.
– А что ты считаешь главным?
– Это не объяснишь. Нужно быть мужиком, воином, не считаться ни с кем и ни с чем, ничего не бояться. Вот в тебе это чувствуется.
– Странно, – удивился Максимов. – А я-то наивно считал себя человеком политкорректным, воспитанным.
– Это только оболочка. Ты жесткий, даже жестокий. Просто тебя еще не разозлили. – Кристина гибко, как кошка, встала с кровати, откинула назад волосы и, слегка покачиваясь, вышла. Дверь была покрашена белой краской, ручка – образец «стиля Советской империи».
Через несколько минут Кристина вернулась посвежевшая. Матовая кожа, никакой косметики. Она еще походила на задорную, совсем юную девчонку.
– Да, я не ответила. Эта квартира досталась нам от деда. Вот он был большим начальником – сталинским наркомом.
– Это многое объясняет, – заметил Максимов, не вставая с кровати.
Он пригрелся в этой уютной квартире – Москва с ее нервотрепкой, непонятками и неразрешимыми проблемами осталась где-то далеко внизу, в другом времени.
– Что объясняет?
– Твой характер! – крикнул Максимов, одним прыжком вскочил с кровати и обнял девушку.
* * *
Жан Фурнье только что позавтракал.
Вместо обычных круассанов с вареньем он охотно полакомился блинчиками со свежей густой сметаной и пирожками с малиной.
– Delicieuх[2], – промурлыкал Фурнье и с в знак благодарности кивнул Рюмину.
Они сидели в просторной гостиной поместья Рюмина под Звенигородом и мирно смотрели новости по российскому телевидению. Для обсуждения дел, ради которых Фурнье и прилетел в Москву по вызову Валентина Борисовича, время еще не пришло. Было невыразимо приятно сидеть в светлой, заполненной солнцем комнате. Через витражи высоких – в два этажа – окон виднелись силуэты сосен, запорошенных снегом. Потрескивали дрова в камине, устремленном вверх и похожем на распятие.
«Как в соборе, – подумал Фурнье. – Не хватает только органа и музыки Баха».
На экране премьер-министр, в возрасте, но подтянутый и нарочито сердитый, заходил в обычный продуктовый магазин.
– О чем сюжет? – спросил Фурнье.
– Инфляция бьет все рекорды, особенно возросли цены на продукты питания.
– Да-да, это глобальная проблема! Скоро человечество будет голодать.
– Что это? – спросил премьер, показывая на ценники. Лицо исказилось от удивления и негодования.
