«Ага, – ухмылялся Рожков. – А мы, получается, их внебрачные дети».
Бирюков не совсем понимал, в чем здесь смысл, но с готовностью смеялся.
– Пойду-ка я проверю свои владения, – сказал Бирюков. – Воскресенье, не ровен час, примчится Главный.
– Ну да, от него всего можно ожидать, – согласился Рожков. – Заодно посмотри, что творится наверху, а я покараулю на воротах.
Бирюков усмехнулся – обычный трюк Валентина: он делал вид, что оставляет за собой самую главную и сложную часть работы – открывать шлагбаум, ну а ты, мол, посмотри, как там, на верхнем ярусе… Все равно ведь по пути.
Вниз можно было попасть на лифте, можно было спуститься по служебной лестнице, а можно было пройтись по наклонному пандусу, изгибавшемуся в виде петли.
– Ладно… Посмотрю.
Бирюков поправил ремень с висевшей на нем дубинкой и электрошокером. Рация – портативная «Моторола» – лежала в нагрудном кармане рубашки.
Еще один плюс работы в Башне: форму охранникам сшили на заказ, по два комплекта каждому. Игорь думал, что вряд ли он когда-нибудь носил одежду, сшитую на заказ, если бы не попал сюда. Дешевые вещевые рынки да какой-нибудь не очень дорогой магазин – вот предел его мечтаний. А форма… На заказ… В такой не стыдно было ходить по улицам: она совсем не напоминала рабочую спецовку – и ткань другая, и фасон интересный, и строчка ровная, как по линеечке.
Он поправил складку на брюках и вышел из будки.
Верхний ярус был пуст. Нет, машины кое-где стояли – «Мерседесы», «Ягуары», «Тойоты», «Вольво» и так далее. Но людей не было. Ну и ладно.
Он не торопясь обошел верхний ярус и стал спускаться по пандусу. Внизу было все то же самое – парад дорогих иномарок.
Они стояли – каждая в своем отсеке, размеченном белой масляной краской, – и переливались хромированными решетками радиаторов в приглушенном свете люминесцентных ламп.
У Игоря была своя система измерения расстояния. Он считал не шаги и метры, а миллионы долларов. Каждые десять шагов – это примерно один миллион. Столько стоили машины по обе стороны от центрального прохода.
Правда, там, чуть-чуть в глубине, примерно в трех с половиной миллионах от въезда на нижний ярус, в отсеке номер сто сорок два скромно притулилась вишневая «десятка». Она была единственной российской машиной в Башне и потому не могла не привлекать внимания охранников.
Бирюков хорошо знал ее хозяйку – невысокую женщину средних лет. Про таких французы говорят: «Некрасива, но чертовски мила».
Женщина жила одна. Точнее, с сыном. Бирюков никогда не видел ее с мужчиной. Впрочем, он не особенно-то и удивлялся. Если бы у женщины был муж, наверное, он бы купил ей машину поприличнее. И вообще…
