— Да ну тебя, — оттолкнул его Родион Романович и шагнул к Свидригайлову.
— Я… я хочу от себя вас поблагодарить, — тихо сказал он. — Ведь если бы не вы, я бы перед этим мерзавцем тоже на колени встал… Или убил бы, сам не знаю… Ну и за Мармеладовых, конечно, тоже. Вы, быть может, сумасшедший, но это пускай.
Аркадий Иванович ответил странно, да еще подмигнув:
— Совсем напротив, это я вас должен поблагодарить, что привели меня сюда. Тут, пожалуй, кредитец можно взять, на выгоднейших условиях.
Вид у него и в самом деле был ужасно довольный.
Э, брат, ты и вправду не в себе, прочлось во взгляде Раскольникова, а все же студент протянул помещику руку и крепко сжал.
— Да чтоб вам всем… — застонал от этой во всех отношениях умилительной сцены Дмитрий и бросился вон.
Уже в дверях он услышал ликующий голос Катерины Ивановны, обращавшейся к гостям и квартирной хозяйке:
— Ну что, нахлебники? Ишь, к столу-то кинулись. Ешьте, пейте! Мои дети будут в дворянском заведении учиться! Слыхала ты, колбаса немецкая?
Глава тринадцатая
ЗАКОЛЬЦЕВАЛОСЬ
Ноги сами вынесли Дмитрия за угол, на Вознесенский проспект, и уже через несколько минут он стоял перед домом, где остановились мать и сестра Раскольникова. Колебания, входить или нет, длились дольше, чем самое дорога, однако в конце концов Разумихин решился. Не просто же он заглянет, безо всякого дела — ему есть, что рассказать, и даже очень есть.
Авдотья Романовна открыла ему сама, и при виде ее Дмитрий, как всегда, стушевался. От встречи к встрече он успевал подзабыть, до чего она красива, то есть не то чтобы подзабыть (он очень хорошо это помнил), но все-таки настоящая Авдотья Романовна каждый раз оказывалась еще лучше.
— Вы? — радостно улыбнулась она. — Заходите. Маменьки только нет, она вышла чаю купить.
— Жалко…
Разумихину, действительно, хотелось рассказать про лужинскую подлость именно при старушке Раскольниковой, он догадывался, что может найти в ней союзницу. Но, с другой стороны, побыть наедине с Дуней (да, да — мысленно он уже называл девушку только так) было нежданным подарком и даже счастьем.
— Или случилось что-нибудь? Что-нибудь с Родей? — изменилась в лице Дуня, заметив, как бычится и пыхтит Разумихин. — Мы с ним так скверно давеча расстались…
Она остановилась, не докончив, — так странно глядел на нее Дмитрий.
— Погубите, — быстро сказал тот хриплым голосом ни к селу, ни к городу. — Меня-то ладно, невелика птица, не жалко. Себя погубите. Нельзя вам за такого замуж. Лучше за меня выходите, честное слово…
