Кейн начал раздеваться. Он стоял далеко от Кристи, и она видела лишь лунные блики на его коже.
– Кейн… – смутилась Кристи.
– Если стесняешься раздеваться, – догадался он, – то вот тебе вместо купальника. – Он бросил ей свою рубашку.
Кристи автоматически поймала ее. Рубашка еще хранила тепло его тела. Кристи вдруг почувствовала необъяснимое волнение.
– А ты?
– Я стесняюсь не больше, чем стеснялся бы тебя Моки.
– Моки покрыт шерстью.
– Я тоже покрыт шерстью.
Сверкнула белозубая улыбка, и Кейн отвернулся.
– Окликни меня, когда войдешь в воду, – сказал он. – Но поторапливайся. С гор дует холодный ветер.
Кристи посмотрела на спокойную, серебрившуюся под луной гладь, затем на Кейна и вспомнила его слова:
«…Если бы я хотел тебя изнасиловать, я сделал бы это сразу…
…Я джентльмен, когда дело касается порядочных женщин…»
– Кейн!
– Да?
– Ты сказал, что ты джентльмен, когда дело касается порядочных женщин. А ты уверен, что я порядочная женщина?
– Да.
– Но ты же ничего не знаешь обо мне.
– Все равно.
Она глубоко вздохнула:
– Ладно, хорошо. Окликну тебя, когда войду в пруд.
– Осторожно, здесь сразу же становится глубоко. Слева под водой я поставил несколько деревянных скамеек.
Кристи быстро разделась. На минуту она задумалась, снимать ли бюстгальтер и трусики, – и решительно скинула белье. Прозрачная пена черных кружев ничего не скрывает и дразнит еще более, чем нагота.
Кристи накинула рубашку Кейна. Она была ей велика, ниже колен. Застегивая последнюю кнопку, она вдруг обнаружила, что в спешке застегнула кнопки неправильно, но махнула на это рукой и вошла в пруд.
Дно пруда покрывала речная галька, гладкая и приятная для босых ног. Вода была очень теплой, даже, пожалуй, горячей, но уже через минуту Кристи привыкла к этому, и по всему ее телу разлилась приятная истома.
Кристи заметила скамейки, о которых говорил Кейн. Их силуэты, черневшие из-под воды, казались изломанными из-за волн, поднятых Кристи. Она села на ближайшую скамейку и оказалась по шею в воде.
Рубашка Кейна надулась вокруг нее, как плащ-палатка. От теплых волн, ласкавших тело, Кристи почувствовала себя невесомой.
– М-м-м! – блаженно простонала она. – Фантастика!
– Это ты меня окликаешь, Рыженькая? – донесся из темноты голос Кейна.
– Это я от удовольствия.
– Лучше б ты меня окликнула.
– Ке-е-ейн!
Смех его эхом отозвался в ночной тишине.
– Не снимай свою рубашку, Рыженькая. Я иду.
– Это твоя рубашка, забыл?
Все еще улыбаясь, Кейн сел на камень и начал расшнуровывать ботинки. Кристи разглядывала его с любопытством, к которому примешивалось легкое волнение. Мускулистые плечи, блестевшие под луной, говорили о силе и ловкости. Он действительно был «покрыт шерстью» – по крайней мере на груди. Кейн встал и стал расстегивать джинсы – так же спокойно, как только что расшнуровывал ботинки. Кристи не отвела взгляда. Он заметил это, но, похоже, нисколько не смутился. Быстрым движением он стянул с себя джинсы вместе с трусами.
