— А зачем, по-твоему, я каждое лето провожу на Великом шелковом пути? — парировала Дэни.
— Я имел в виду азартные игры на деньги, а не на собственную жизнь.
Дэни пожала плечами.
— Игра на деньги меня не привлекает, — сообщила она. — Но мне известны люди, для которых она стала своего рода наркотиком.
— Преступность, игорный бизнес и коррупция, так сказать, в одной постели не случайны, — объяснил Шон. — Запах людских слабостей притягивает хищников, как гнойная рана мух.
— Какое приятное сравнение!
— И мухи так считают, — отозвался Шон.
— Стой! — вдруг воскликнула Дэни. — Мы проехали «Хайет».
— Знаю. Посмотри, что находится рядом.
Дэни увидела огромные стальные ворота, аллея за которыми вела к воде. Полированная бронзовая вывеска на одном из столбов ворот объявляла миру: «Гармония». Частные владения. Посторонним вход воспрещен".
— Выглядит как половина пляжа Малибу, — беспечно заметила Дэни.
— Не обманывайте себя, профессор. Это не Малибу.
— Я и не думала, что мы поселимся так близко.
— Именно потому и был выбран «Хайет» — из-за близости к «Гармонии».
Шон развернулся посреди дороги, как и подобало туристу, и свернул на боковую аллею, ведущую на территорию «Хайета». Несколько минут спустя он остановил машину в тени пальмовой рощи, потянулся к бардачку и вытащил кожаную сумку.
Дэни не успела открыть дверцу со своей стороны, как Шон вышел из машины. Заторопившись, Дэни с трудом нагнала его.
— Помедленнее, дорогой, — процедила она.
— Прости. На меня слишком сильно действует жара.
Дэни знала: на Шона действует только ее нежелательное присутствие.
— Ты не умеешь проигрывать, — пробормотала она.
— Покажи мне человека, который умеет проигрывать, и я объясню тебе, что такое проиграть по-настоящему.
Просунув руку под локоть Шона, Дэни встала как вкопанная.
— Остановись сейчас же! — потребовала она. Шон застыл на полушаге и сверху вниз уставился на Дэни. Она одарила его улыбкой явно без избытка добродушия.
— Мы же любовники на отдыхе, — приглушенным голосом напомнила она.
— Ты так часто напоминаешь об этом, что…
Ладонь Дэни метнулась ко рту Шона движением, которое со стороны можно было принять за ласку.
Приподнявшись на цыпочки, Дэни прошептала на ухо Шону:
— Прекрати обращаться со мной как с непослушной сестренкой, особенно теперь, на виду у людей, которых мы хотим одурачить.
Грудь молодой женщины словно невзначай коснулась руки Шона чуть ниже локтя. Вряд ли это прикосновение было случайным.
Но Шон похолодел, обнаружив, что ему хочется знать причину жеста Дэни.
