– Ты еще ребенок, – сказала она. – Даже младше Майка, как мне кажется. Идти тебе некуда. Мы живем в цивилизованном обществе, и люди должны соответствовать ему. Самое лучшее для тебя – вернуться домой, в Урбанс.
Роб покачал головой:
– Нет.
– Я хотела выдать тебя, – вдруг сказала она. – Для твоей же пользы. Я понимаю, тебе жилось несладко. Но проблемы есть у всех и везде. Ты приспособишься, привыкнешь в конце концов. Нам всем приходится приспосабливаться.
Он молчал. Еще теплилась слабая надежда – ведь она не сообщила властям. Если бы только удалось умолить ее об отсрочке. На несколько дней, пусть даже на несколько часов…
– Я спрашиваю тебя еще раз: согласен ты вернуться по доброй воле?
– Нет.
Она пожала плечами:
– Ну что ж, дело твое. У нас с Майком был серьезный разговор о тебе. Даже спор, – она взглянула на сына с легкой улыбкой. – Он очень хочет помочь тебе. Вопрос – как?
Она не была похожа на человека, который легко уступает.
– Если бы вы разрешили мне остаться здесь… Ненадолго. – сказал Роб.
– Это не выход, – твердо ответила она. – Поскольку ты не намерен возвращаться в Урбанс, тебе придется жить в Графстве. Слугой ты стать не сможешь – начнутся нежелательные вопросы. Следовательно, ты должен стать членом нашей семьи.
– Но ведь я…
– Ты не принадлежишь к джентри, это очевидно. Даже речь выдает тебя. Надо придумать правдоподобную историю, которая объяснила бы твое происхождение и воспитание. Причем, такую, чтобы ее было сложно или вообще невозможно проверить. Мне кажется, ты мог бы предстать в качестве двоюродного брата Майка.
Роб восхитился уверенности, с которой она говорила, и эта уверенность, что все получится именно так, как она говорит, передалась и ему.
– Ты смуглый, – продолжала она. – Такая кожа бывает у тех, кто живет на Востоке. Предположим, ты сын моей кузины из Непала; после смерти мужа она решила отправить тебя учиться в Англию. Да, Непал, думаю, подойдет. Долгие годы король не жаловал западных поселенцев и визитеров, поэтому те европейцы, что обосновались там давно, во многом утратили связь с родиной. Я думаю, это легко объяснит маленькие оплошности в разговоре и манерах.
– А у вас есть кузина? – спросил Роб. – Настоящая?
– Когда обращаешься к леди, – сказала она, – должно говорить «мэм». Вероятно, это принято даже в Непале.
Роб почувствовал, что краснеет.
– Простите… мэм.
– Уже лучше. Да, у меня есть кузина в Непале. Ее зовут Аманда, и ее муж действительно умер в прошлом году. Правда, у нее нет детей, но здесь об этом никто не знает. Теперь об имени. Пожалуй, имя у тебя останется прежним, а фамилия будет Перрот. Роб Перрот.
