Он покинул ресторан с твердым намерением дать ей роль… Какой была бы его жизнь, если бы он этого не сделал? Сейчас он не был бы здесь, это точно, потому что в Голливуд их привело прежде всего очень заманчивое предложение роли для Фелисии (и еще более заманчивого контракта), которое сделал Лео Стоун.
Они решили, что это будет своего рода развлечение, оплаченный отпуск («Чуть-чуть известности, много радости, старина, – одобрительно сказал тогда Тоби Иден. – Лисия непременно должна поехать!»), несколько месяцев на солнечных пляжах Беверли-Хиллз, а потом они вернутся домой в Лондон разбогатевшими и еще более знаменитыми. Но они допустили ошибку, оставаясь здесь слишком долго, будто доисторические животные, оказавшиеся на водопое у источника Ла-Бри.
– Ты совершенно права, дорогая, – согласился он с ней. – Я абсолютно безнадежен, когда дело касается музыки, ты же знаешь.
– Музыка – это еще не самое страшное. А тебе понравилось танцевать с роскошной мисс Глад?
– Мы еще не снимали сцену бала.
– Вот как? А Рэнди сказал мне, что видел, как вы танцевали – он считает, что вы прекрасно смотритесь вместе.
– Мы репетировали, сердце мое, вот и все. Проверяли костюмы. У режиссера было сомнение, сможет ли она танцевать в костюме, который для нее сшили.
– Рэнди так и сказал. «Ее сиськи вылезали из платья при каждом движении», сказал он мне. Бедный Робби! Тебе, наверное, приходилось помогать ей засовывать их назад.
Вейн с трудом сдерживался, чтобы не взорваться. Честно сказать, Вирджиния Глад согласилась бы переспать с ним, стоило ему заикнуться об этом. Он не отрицал, что испытал искушение при мысли об этой зрелой плоти («Это все равно, что кусать сочный персик, который кусает тебя в ответ!» – шепнул ему Эрол Флинн, уже успевший устроить мисс Глад «пробу», как он это называл), но Вейн не собирался жертвовать своей репутацией, связываясь с одной из самых доступных актрис Голливуда, поэтому он держался с ней с вежливой корректностью пожилого священника, исповедывающего молодую хорошенькую прихожанку.
В ответ на это мисс Глад начала твердить всем членам съемочной группы, что он «закоренелый английский гомик», и при любой возможности старалась осложнить ему жизнь. Поэтому подозрительность Фелисии больно задела его.
– Проблемы были с длиной и шириной ее юбки, – резко возразил он. – «Сиськи» мисс Глад, как ты выразилась, к делу отношения не имели.
– Длина и ширина! – прошептала Фелисия ему на ухо, мило улыбаясь. – Меня теперь на этом не проведешь.
