— Зачем вы мне это рассказываете? — прервал Терехов монотонный поток слов, пересек гостиную и опустился на противоположный от Жанны Романовны край дивана. Отсюда он хотя бы видел ее лицо и поразился, поняв, что женщина плачет. Голос звучал ровно, а слезы текли сами собой.
— Он уже тогда писал «Элинор», — продолжала Синицына, не обращая ни на самого Терехова, ни на его слова никакого внимания. — «Книгу моей жизни», говорил он. Вы читали роман? Хотя… Почему я спрашиваю? Вы его еще и писали, верно?
— Не надо, — вырвалось у Терехова.
— Помните, как Левия пришла к Ноэлю, а он был погружен в себя, медитировал, она ему помешала, и он непроизвольно…
— Помню, — буркнул Терехов.
— Это действительно было, — сказала Синицына, — я тогда пришла к Эдику не вовремя, он был занят, писал и посмотрел на меня так, что… Мне показалось, что я рассыпаюсь на атомы, пространство вокруг меня плавится, а время исчезает… Вы можете себе вообразить, как исчезает время? Это было. Или не было? Когда нет времени, то ничего не происходит и происходит все — сразу и окончательно. Видишь мир целиком — с собственными идеями, решениями и с их воплощением, с причинами и следствиями, которые лежат друг в друге, как карандаши в пенале… Это ужасно! — вырвалось у нее. — Я думала, что сошла с ума. А теперь прочитала в вашем… в Эдикином романе и поняла, что для него это было обычное состояние: он умел выводить себя из потока времени…
— Это фантастика, — напомнил Терехов. — Это все придумано.
— Для вас — фантастика, — резко сказала Жанна Романовна, — потому что вы через это не прошли, вы — снаружи, а я была внутри. Мы слишком редко виделись с Эдиком…
— Наверно, я чего-то не понимаю, — сказал Терехов, пытаясь перевести разговор на менее опасную, как ему казалось, тему. — Вы были замужем за Ресовцевым. И говорите, что редко виделись. Вы разошлись?
— Нет, — покачала головой Синицына. — Эдик и сейчас мой муж. Но жили мы раздельно. Он — на Шаболовке, а я…
Она запнулась, Терехов подумал, что женщина не хочет называть своего адреса.
— Жанна Романовна, — сказал он, приняв, наконец, решение, самое правильное, как он думал, в сложившейся ситуации, — так уж получилось, что роман вашего мужа оказался издан под моим именем.
— Получилось? — с иронией спросила Жанна Романовна.
— Давайте не будем создавать лишних сложностей. Вы имеете право на гонорар, и я вам отдам все деньги, которые мне за эту книгу положены. Не очень большая по нынешним временам сумма — тысячи полторы. Долларов, конечно, не рублей.
