— А почему?
— Потому что они уже заняты. Там должен быть западный связной. Я как раз хотел сказать, что надо будет завтра его найти.
— Нет его там! — объявил Чика Пера с нервным торжествующим смешком. — Мы на прошлой неделе посылали туда проверить, чтобы все для вас подготовить.
— И ничего нам не сказали, — проворчал Бора.
— Конечно, не сказали. Что же, по-твоему, крестьяне — совсем безответственные люди? Так велел Слободан. Никому не говорите, приказал он. И мы не говорили.
— А теперь ты сказал?
Маленькое узкое лицо Чики Перы сморщилось от беззвучного смеха в кулачок, как у клоуна.
— Теперь другое дело. Теперь там никого нет.
— А Кара?
— Кара ушел за Слободаном и отрядом. Говорят, в горы.
— Так ведь он должен был остаться?
— С чего это ты взял, Бора? — Чика Пера с ухмылкой наклонил голову набок. — Ты ведь всего не знаешь. Мы знаем кое-что, о чем тебе не известно. Кара ушел, потому что получил приказ уйти. Это мы от него узнали.
— Ах, от него? Так какого дьявола вы нам не сказали?
Но Чика Пера был уверен в своей правоте.
— Такой был приказ, сынок. Никому не говорите, сказал Кара. Так велел Слободан.
— Не верю.
— Дело твое. Вот увидишь Слободана, спроси у него. Спроси, что он сказал нам, крестьянам. Вы, крестьяне, сказал он, люди ответственные, вы знаете, что будет и почему. Так помалкивайте. Вот мы и помалкивали. А что? Мы же не фашисты.
— Ну ладно, — неохотно уступил Бора. — А только Бранко…
— Да хватит! — перебил Митя. — А что мы будем есть?
Бора сказал сурово:
— Чика Пера принесет нам еду.
Если бы не Марко, которому как будто стало хуже, чем вчера, Том, когда они вновь углубились в лес, чувствовал бы себя совсем хорошо. В нем опять проснулась надежда. Они медленно поднимались все выше, уходя от реки, и Том думал: ну, во всяком случае, Марко жив, а это уже что-то. Это очень много. И то, что идти в Илок за доктором нельзя, — это тоже было счастье, маленькое трусливое счастьице, но ощутимое, настоящее. Да и лес, молодой лес был куда более зеленым, чем дремучие леса на востоке. Тоненькие ясени и каштаны одевала молодая листва, и он крикнул об этом остальным, сам удивившись бодрости в своем голосе.
Бора не отозвался. Промолчал и Корнуэлл, который шагал рядом с Борой. Казалось, прошло уже много дней с тех пор, как Корнуэлл хоть что-то сказал, хоть одно-единственное слово.
Андраши, который шел впереди, спросил:
— Что вы сказали?
— Лес стоит совсем зеленый.
— Вы любите сельскую природу?
