— Скажи, Хельмут, а на тебя действует эта ЛКФ?.. — спросил Патрик, когда они вышли на очередную полянку.
— Ты насчет баб?
— Ну да…
— Иногда действует, а иногда нет…
— А на меня совсем не действует… — вздохнул Пшепански, — Все время снится девчонка из соседнего дома.
— А ты принимай по две таблетки, — предложил капрал.
— Пробовал. Не помогает… Я и по три хотел принимать, но наш док сказал, что нельзя. Совсем отвалиться может…
— Ну, это он брешет.
— Не скажи — док у нас голова.
— Голова-то он голова, а только лейтенанту Хаммеру помочь не может… — заметил Зингер и ловко сбил перчаткой прыгнувшего на него паука.
— Лейтенант — другое дело: он психический больной, — пояснил Патрик.
— Если бабу хочет, то сразу «психический»?
— Он не просто бабу хочет — у него любовь.
— Любовь?.. — усмехнулся Зингер, давя ногой оранжевую змейку. — А чего же он у реки с биноклем дежурит, когда эти папуаски купаться приходят?..
Патрик сбросил с плеча серебристую сороконожку и сказал:
— Его не интересуют все папуаски, Хельмут. Он смотрит только на одну. Значит, это любовь…
— Любовь… — вздохнул капрал. — Он на этом берегу, она на другом. Ему теперь только удавиться.
— Ребята говорили, что он ее собирается украсть.
— Ну и правильно. Я бы ему помог. А ты?..
— И я бы помог… — кивнул Патрик. — Смотри, тыкарь…
— Вижу… — отозвался капрал, хрустнув ботинком по известковому скелету тыкаря. — Вот ведь порода здешняя, каждый норовит соседа сожрать.
— Точно, — согласился Патрик, — вроде гады неразумные, а ведут себя как настоящие человеки.
— Сержант Брынза говорил, что три года назад двое с нашей базы попытались пробраться на остров. Ну, из-за баб, конечно. И больше их никто не видел…
— Слышал я эту историю, — кивнул Патрик. — Только я думаю, что папуасы тут ни при чем. Просто ребята напились дикой тыквы и на реке перевернулись. А там сам знаешь, три минуты — и тебя сожрали.
— Ага, а еще через шесть часов ты растворяешься в воде в виде дерьма самых разных сортов, — с чувством произнес Зингер.
— Красиво излагаешь…
— В школе я был лучший ученик.
— Лучшие ученики в солдаты не идут.
— Правильно, — согласился Зингер, — они идут в капралы… Стоп, Патрик. Кажется, я что-то вижу…
Зингер и Пшепански взяли оружие на изготовку и, разойдясь по сторонам, начали продвигаться к засыпанному обломанными ветками неизвестному предмету.
Капрал шел осторожно, раздвигая лианы, стараясь улавливать звуки и одновременно смотреть по сторонам. «Слушал бы маму, работал бы сейчас на ферме и получал хорошие деньги. Меньше, чем жалованье капрала, но все же…»
