Вдоль по коридору шли двое. Оба примерно одинакового роста, но один худощавый и чуть помоложе (на вид — лет тридцать), а другой — полный, с солидным брюшком и лет на пять постарше. Они шли не торопясь и о чем-то разговаривали. Был поздний вечер, рабочее время давным-давно кончилось, и здание пустовало. В коридоре светило только тусклое дежурное освещение, что делало его совсем мрачным — невероятно длинный тоннель с рядами дверей по сторонам, конец которого исчезал где-то во мраке.
— Так что, наши отделы теперь объединят? — спросил худой.
— Нет, — ответил толстый, — конечно, нет. Просто эксперимент настолько сложен, что решили привлечь к нему сразу два отдела.
— Его уже утвердили?
— Да. Даже более того — он уже начат. День «Д» был вчера, — толстяк был бывшим военным (его до сих пор все называли полковником), и любил выражаться военными терминами. — Вчера яйцеклетку поместили в тело будущей матери.
— Даже так? А почему не в «инкубатор»?
— Условия решили максимально приблизить к боевым. Есть подозрение, что «инкубатор» отрицательно влияет на будущее развитие. Кстати, подозрение исходило из вашего отдела…
— Ах, да! Видимо, имеется в виду эксперимент с Эйнштейном?
— С Эйнштейном? Что это за эксперимент?
— Лет тридцать назад в нашем отделе восстановили ДНК Альберта Эйнштейна, вырастили зародыш в «инкубаторе» и отправили этого "Альберта Второго" в обычную школу.
— Хм… И что же?
— Надеялись получить великого гения, но результаты оказались более чем скромными. У парня были неплохие способности к математике, но дальше победителя городских олимпиад он не пошел… Неудача тогда вызвала довольно бурную дискуссию. Среди возможных причин назывались самые различные — от ошибок в восстановлении ДНК до отсутствия материнской ласки в детстве. Среди прочего упоминали и возможное воздействие «инкубатора»… В конечном счете все сошлись на том, что одного только генотипа недостаточно, нужно еще восстанавливать внешние условия.
— Хм… Я, конечно, слышал об этом (я имею в виду дискуссию), но не знал, чем она была вызвана, — он усмехнулся. — У нас тут все так засекречено, что я иногда не знаю, чем занимается сосед по комнате… — он помолчал, потом добавил. — Что ж, теперь многое становится ясным…
— Что, например?
— Например, зачем вообще нужен весь этот маскарад. Вы знаете, что центр города оцепили?
— Да, я видел. Говорят, там что-то с радиацией.
— Говорят… — усмехнулся толстяк. — Никакой радиации там в помине нет. Просто восстанавливают исторические условия начала XIX века. В частности, дом Пушкиных и все прилегающие строения.
