— Напротив, играющий у нас важную роль: он издает газету.
— Нордел?
Уорд сам назвал имя, которое вполне мог прочесть на типографии, и лицо его перестало выражать какой-либо интерес. Вернее, оно выражало его теперь из чистой вежливости, хотя он и ею не слишком баловал собеседников.
— Ему показалось, что он встречал вас когда-то в Техасе, в Далласе.
Чарли ждал, что Джастин начнет отрицать, но тот не ответил ни «да», ни «нет».
— Судя по всему, если вы, конечно, тот, за кого он вас принимает, Нордел вас хорошо помнит.
Никакой реакции, даже банальной фразы о совпадении или о склонности иных людей узнавать в каждом старого знакомого.
Чарли предполагал, что на следующий день Джастин не остановится у газеты, но ничего подобного не произошло. Снегу намело столько, что он скрипел под ногами.
Утренняя расчистка дорожки на тротуаре перестала быть детской забавой. Примерно в один и тот же час люди, загрузив топку углем, выходили с лопатами на улицу; те, у кого быстро зябли уши, натягивали на голову вязаную шапочку сына.
Со своего порога Чарли не мог видеть, что творится в типографии, — она располагалась на той же стороне улицы, что и бар, — но заметил, что Джастин в своем мышино-сером пальто долго стоял у черной доски. В это утро никаких сенсационных сообщений не появилось, и времени, которое провел там Уорд, хватило бы на то, чтобы раза два-три перечитать немногие написанные мелом строки.
Наконец Честер Нор дел — он всегда работал в одной рубашке и надвигал на лоб зеленый козырек — отворил дверь, вышел на тротуар и заговорил с Джастином.
Издалека слов было не расслышать, но Уорд явно отвечал издателю — и даже целыми фразами.
Честер наверняка озяб, но никак этого не показывал; собеседник оставался в шляпе, рук из карманов не вытаскивал, и во рту у него торчала желтоватая недокуренная сигарета.
Может быть» его приглашали зайти? Согласится он или нет?
Издали казалось, что Нордел пытается зазвать Уорда к себе, и Чарли готов был поклясться, что тоном просителя говорит именно типограф.
Во всяком случае, это он, а не приезжий вышел на утренний холод, завязал разговор, стоял на улице в одной рубашке и, словно для вящей убедительности, подкреплял слова движениями головы.
С другой стороны, насколько можно судить с такого расстояния, Джастин сам прервал беседу с несвойственной ему учтивостью. Имело ли это отношение, пусть даже отдаленное, к шагу, предпринятому Уордом сразу после полудня? Согласно своему расписанию, он должен был бы направиться к лавке китайца, а он решительной походкой вошел в бильярдную напротив, где старый Скроггинс играл партию с тремя молодыми людьми в ярких шейных платках.
