Ещё позже, в ожидании автобуса на аллее, перекрытой кронами лип, она отошла и от этого чувства. Догадалась, что не так уж всё на свете опасно. А люди вокруг не такие дурные. Просто она — красивая девушка, а красоту все принимают за силу. И поскольку Анна кажется им сильной, они её… Не обижают, нет. Просто всячески стараются, чтобы она поделилась с ними своею силой.
Анна пыталась описать эту догадку и другими словами, чтобы я понял почему наконец к ней вернулось тогда утреннее предчувствие радости.
21. У души нечёткое зрение
Хотя он подрулил к ней на жигулёнке, говорил по-русски и назвался русским же именем Алик, — был даже не англичанином, а шотландцем.
Анне казалось, будто Шотландия иностранней Англии. Я объяснил, что, наоборот, англичанин более дисциплинирован. Если перед прилавком с шотландскими юбками никого, конечно, не окажется, англичанин и тогда станет в очередь.
Алик, ответила она, юбку не носил. Надел её в шутку лишь раз — на банкет в честь закрытия фестиваля. Да и то не шотландскую, а Виолеттину. Смотрелся, кстати, ещё более мужественно. Вайсман даже напился и стал приставать к Виолетте.
Фамилия у Алика была не русская — Гибсон, но Анна заверила меня, что тот Гибсон, голливудский красавец, не годится Алику в подмётки. Но тоже, видимо, шотландский патриот — иначе не сыграл бы в «Храбром Сердце» героя войны за свободу от Англии, хотя Шотландия значительно отставала от неё и в промышленности и в сельском хозяйстве.
Во-первых, Алик выше того Гибсона. Во-вторых, глаза у Алика не просто синие, как у того Гибсона, а синие с зелёным, — и рассмеялась: как шотландская юбка. В-третьих, от Алика исходит какой-то незнакомый, но вкуснейший аромат, а тот Гибсон неизвестно ещё чем пахнет. Но главное не в этом. Главное, что ей очень нравится его разговорная манера: слова он сбрасывает с губ небрежно и все они у него получаются круглые.
Этим он её, оказывается, сразу и завоевал. Тормозит у остановки, выходит из машины — высокий, как Богдан, но похожий не на сову, а на коршуна с золотой шевелюрой, — и, словно семечки, гонит из-под правого усища набившиеся за щекой слова. А они падают на асфальт липовой аллеи и подпрыгивают. Как мячики.
На самом деле Анну подкупило их содержание. Я, мол, сидел в том же баре и увидел, что продюсер Вайсман свинья. Не потому, что потный, а потому, что с красавицами из «Плейбоя» мужчины обращаются хуже, чем с уродками из Оксфорда. И я, мол, сразу захотел вас защитить. Но сперва — подвести на машине.
