- Вы на совершенно неверном пути, комиссар. Да, кстати, Микела говорила, что купила здесь темно-зеленый «твинго». Что с ним случилось?
- Авария.
- Микела плохо водила машину.
- На этот раз это произошло не по вине синьоры. Машина была по всем правилам припаркована перед домом.
- А вы откуда знаете?
- Потому что это мы в нее врезались. Однако все еще не знаем…
- Какая любопытная история!
- Я расскажу ее вам в другой раз. Именно в результате этого происшествия мы обнаружили труп.
- Вы думаете, мне ее отдадут?
- Не думаю, что этому что-то может помешать.
- Могу я продать машину в Вигате какому-нибудь торговцу подержанными автомобилями? Как вы считаете?
Монтальбано не ответил, ему было абсолютно наплевать, что станется с «твинго» цвета бутылочного стекла.
- Коттедж вон тот слева, не так ли? Мне кажется, я узнаю его по фотографиям.
- Да, тот.
Доктор Ликальци элегантно развернул машину, остановился перед аллеей, ведущей к дому, вышел и стал обозревать сооружение с отрешенным любопытством заезжего туриста.
- Симпатичный. А зачем мы сюда приехали?
- Я и сам не знаю, - сказал Монтальбано раздраженно.
Доктор Ликальци обладал способностью действовать ему на нервы. Комиссару захотелось проучить его как следует.
- Знаете, кое-кто думает, что вашу жену сначала изнасиловал, а потом убил Маурицио Ди Блази, сын вашего родственника, инженера.
- Да что вы? Я с ним не знаком. Когда я приезжал сюда два с половиной года назад, он учился в Палермо. Мне говорили, что он несчастный идиот.
Зря Монтальбано старался.
- Войдем?
- Погодите, а то забуду.
Он открыл багажник, достал элегантный чемодан, вынул большой пакет.
- Фото Микелы.
Монтальбано сунул пакет в карман. Одновременно доктор вытащил из кармана связку ключей.
- От виллы? - спросил Монтальбано.
- Да. Я знал, где держала их Микела у нас дома. Это запасные.
«Сейчас как врежу ему по морде», - подумал комиссар.
- Вы мне так и не рассказали, почему ваш брак был выгодным как для вас, так и для синьоры.
- Ну, для Микелы потому, что она выходила замуж за состоятельного мужчину, пусть и на тридцать лет старше ее, а мне хотелось положить конец пересудам, которые могли мне навредить. В тот момент я готовился к значительному продвижению по службе. Пошли разговоры, будто я стал гомосексуалистом, потому что уже лет десять как не ухаживал за женщинами.
- И вы в самом деле за ними не ухаживали?
- А зачем мне было за ними ухаживать, комиссар? В пятьдесят я стал импотентом. Неизлечимым.
