Возраст сомнений - Андреа Камиллери

Ужасная выдалась ночь. Едва он уснул, как над самым ухом будто из пушки выстрелили – грохот такой, что мертвого поднимет. Чертыхаясь, он сел на кровати. Теперь не заснешь, понятное дело, не стоит и пытаться.

Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу. Гром гремел почти не переставая, небо затянули свинцовые тучи, а зловещие молнии, как гигантские вздыбленные кони, скакали по небу, потряхивая ослепительной гривой. Штормовые волны захлестывали пляж, вода подобралась к самой веранде. Посмотрел на часы – было только шесть утра.

Он пошел на кухню, поставил кофе и сел в ожидании. Память услужливо прокрутила перед мысленным взором недавний сон. Это началось у него несколько лет назад. Вот уж наказание господне – помнить все, что тебе снится! Счастливчики те, кто забывает сны, стоит лишь открыть глаза: ни хороших, ни плохих снов – ничего у них в голове не остается. Чем он хуже? За что такое мучение?! А главное – он видит не просто сны, а нечто с намеком на реальность, отчего в голове у него постоянно роятся вопросы, ответа на которые он не находит. И все это сильно раздражает и нервирует.

Накануне вечером он лег спать в хорошем расположении духа. Уже неделя, как в комиссариате была тишь да гладь, и он раздумывал, не воспользоваться ли случаем, чтобы сделать Ливии сюрприз, нагрянув к ней в Боккадассе. Выключив свет, он растянулся на кровати и почти сразу уснул. И увидел этот сон…

– Катарелла, съезжу-ка я в Боккадассе, – сказал он, входя в комиссариат.

– И я с вами!

– Нет, ты – нет.

– Почему?

– Потому.

Тут вмешался Фацио:

– Извините, комиссар, но вы тоже не сможете поехать в Боккадассе.

– Почему?

Интересно, куда это он гнет?

– Вы что, забыли?

– Что именно?

– Вы умерли вчера утром. В семь пятнадцать, если быть точным… – И вынул из кармана носовой платок, промокнуть глаза. – Монтальбано Сальво, урожденный…

– Слушай, давай без паспортных данных. Правда, что ли, умер? И как это случилось?

– Инсульт.

– Где?

– Прямо на рабочем месте.

– А подробнее?

– Вы разговаривали по телефону с господином начальником, – уточнил Катарелла.

Значит, этот сукин сын Бонетти-Альдериги довел-таки его до ручки…

– Если хотите, можете взглянуть… – предложил Фацио. – Прощание состоится в вашем кабинете.

На его письменном столе, расчищенном от бумаг, возвышался открытый гроб. Заглянул. На покойника вообще-то не похож, однако в гробу лежал именно он, Монтальбано.

– Ливии уже сообщили?

– Да. – Мими Ауджелло, отвечая, крепко его обнял, не сдерживая рыданий: – Прими мои соболезнования.