— Ничего подобного, — твердо ответил Верк. — Даже мышь не пискнула.
Решение возникло неожиданно. Дощечка, которую отец прислал в Кирн, была с трещиной, как будто ее обжигали поспешно.
— Вчера… к отцу кто-нибудь приезжал вчера?
Верк помолчал и ответил:
— Никто, за кем он приказал бы мне присматривать, госпожа.
Его молчание стало чем-то вроде ключа к тайне. Он подталкивал ее, словно дал слово о чем-то не говорить, но хотел, чтобы она задала правильные вопросы.
— Ты сопровождал его куда-нибудь?
— Я — нет. И Альс тоже.
Тогда кто?
— Он выходил из дома?
Следующая пауза была похожа на отказ отвечать. Колесница медленно проехала по всему Ловцу Угрей, прежде чем стражник заговорил.
— Ходят толки, что выходил, госпожа.
Френа задумалась над следующим вопросом. Сколько их еще у нее осталось?
— Без своих любимых стражников?
— Вообще без стражников.
Она подумала: «Ай-ай», — это оказалось заразно.
— Но он никогда не выходит один!
Верк пожевал губу и в конце концов произнес:
— Ну, были еще веристы.
— Веристы?
— С полосами сатрапа. Позже они доставили его домой. Целым и невредимым.
— Рада слышать! — Френа не помнила, чтобы дворец когда-нибудь посылал веристов за ее отцом. Едва ли сатрап Эйд имеет отношение к этому возмутительному происшествию. Здесь явно приложила руку его жена, Салтайя Храгсдор, истинная правительница Скьяра и Вигелии. — А отец их ожидал?
— На рассвете? Да к тому же, они сорвали ставни и убили сторожевую собаку! Любой другой человек лежал бы в своей постели, но вы же знаете хозяина, он никогда не спит…
— Там было сражение? — вскричала она.
— Ай-ай, нет! Стражники не связываются с веристами, госпожа. Таков закон… мы даже не должныпытаться вступать с ними в драку.
Верк сгорал от стыда и ярости. Он и его товарищи оказались совершенно беспомощными. Ее отец говорил, что человек должен быть либо слишком глупым, либо отчаянно храбрым, чтобы вступить в гильдию стражников, потому что для веристов непосвященный с мечом хуже красной тряпки для быка. А если они решат с ним разделаться, он именно в красную тряпку и превратится.
Почему отца вчера вызывали во дворец и почему он послал за ней?
С Ловца Угрей они перебрались на Болтушку и дальше покатили по Колокольчику; Френа оказалась в знакомой обстановке, среди привычных запахов смолы, рыбы и соленой воды, грохота тележек, запряженных быками, криков морских птиц, скрипа лебедок. Между домами мелькали мачты и паруса. Переливающиеся хрустальные ручейки пресной воды, вытекающие из озера, делились и объединялись, становились шире, соленее и в конце концов превращались в каналы для кораблей — вонючие, грязные дороги к Океану.
