– Конечно же ты поедешь?
– Нет, я не поеду.
– Почему бы это?
– Не хочу оставлять тебя.
– Мне наплевать, уедешь ты или нет. Какой от тебя прок?
– Кажется, никакого, – тусклым голосом сказала Ширли.
Генри завертел головой.
– Где мои снотворные таблетки? Вчера ты мне их так и не дала.
– Дала.
– Не дала. Я проснулся, просил, а нянька наврала, что я их уже принимал.
– Принимал. Ты забыл.
– Ты собираешься вечером пойти в викариат?
– Нет, если ты этого не хочешь, – сказала Ширли.
– Ох, уж лучше ступай! А то все будут говорить, какой я негодяй. Я и няньке сказал, чтобы она шла.
– Я останусь.
– Незачем. Со мной будет Лаура. Вот забавно – я никогда не любил Лауру, но в ней есть что-то такое, что успокаивает, когда болен. Какая-то особая сила.
– Да, она такая. Она вселяет силу. Она лучше, чем я. По-моему, я только злю тебя.
– Иногда ты ужасно раздражаешь.
– Генри…
– Да?
– Ничего.
Перед тем как ехать в викариат, она зашла к Генри, и ей показалось, что он спит. Она наклонилась над ним. На глаза навернулись слезы. Она уже повернулась уходить, и тут он схватил ее за рукав.
– Ширли.
– Да, дорогой?
– Ширли, не надо меня ненавидеть.
– Что ты! Как бы я могла тебя ненавидеть?
Он забормотал:
– Ты такая бледная, худая… Я тебя замучил. Ничего не могу с собой поделать.. Я всегда терпеть не мог болезни и боль. На войне я думал, что пусть лучше меня убьют, я не мог понять, как другие переносят ожоги или увечья.
– Я понимаю. Я понимаю…
– Я знаю, я эгоист. Но мне станет лучше – я имею в виду рассудок, а не тело. Мы могли бы с этим ужиться, если ты потерпишь. Только не бросай меня.
– Я тебя никогда не брошу.
– Я люблю тебя, Ширли… Люблю. Всегда любил.
Кроме тебя, для меня никого не было – и не будет. Все это время ты была такой доброй, такой терпеливой. Я знаю, что сам я был сущим дьяволом. Скажи, что ты меня прощаешь.
– Мне нечего прощать. Я тебя люблю.
– Знаешь, радоваться жизни можно, даже если ты калека.
– Мы будем радоваться жизни.
– Не знаю как!
Дрожащим голосом Ширли сказала:
– Ну, во-первых, еда.
– И питье, – добавил Генри.
У него на лице возникла слабая тень прежней улыбки.
– Можно заняться высшей математикой.
– Лучше кроссвордами.
Он сказал:
– Завтра я опять буду дьяволом.
– Наверное. Теперь я не возражаю.
– Где мои таблетки?
– Сейчас дам.
Он послушно проглотил таблетки.
– Бедная старушка Мюриэл, – неожиданно сказал он.
– Почему ты о ней вдруг вспомнил?
– Вспомнил, как в первый раз привез тебя к ней. Ты была в желтом полосатом платье. Мне надо было почаще навещать Мюриэл, но она такая зануда. Ненавижу зануд.
