«Ну как… кто?»
Медсестра в присущей всем сестрам манере ответила бодро и оживленно:
– У вас чудная девочка, миссис Франклин.
– Девочка… девочка… – Синие глаза закрылись.
Ее охватило разочарование. Она была так уверена…
Всего лишь вторая Лаура…
Пробудилась прежняя боль утраты. Чарльз, ее красивый, смеющийся Чарльз. Ее мальчик, сыночек…
Внизу кухарка оживленно говорила:
– Ну вот, мисс Лаура, у вас появилась сестренка. Что вы на это скажете?
Лаура с достоинством отвечала:
– Я знала, что будет девочка.
Это мистер Болдок сказал.
– Что может понимать такой старый холостяк, как он?
– Он очень умный, – отвечала Лаура.
Силы у Анджелы восстанавливались очень медленно.
Артура Франклина это тревожило. Когда ребенку исполнился месяц, он нерешительно сказал жене:
– Разве это так уж важно – что девочка, а не мальчик?
– Нет, конечно нет. Не очень. Только я была так уверена.
– Но ты понимаешь, что, даже если бы это был мальчик, это не был бы Чарльз?
– Конечно, конечно.
Вошла няня с девочкой на руках.
– А вот и мы. Она стала такая хорошенькая. Пойдешь к мусечке-мамусечке, детка?
Анджела нехотя приняла ребенка и с неприязнью посмотрела няне вслед.
– Какие идиотские вещи говорят эти женщины.
Артур засмеялся.
– Лаура, подай мне ту подушку, дорогая.
Лаура принесла ей подушку и стояла, глядя, как мать поудобнее устраивает ребенка. Она была исполнена чувства собственной зрелости и важности. Ребенок – несмышленыш. Мать полагается только на нее, Лауру.
Вечер был прохладный, огонь, горящий за решеткой камина, приятно согревал. Ребенок что-то радостно лепетал и вскрикивал.
Анджела увидела его синие глаза, ротик, готовый улыбнуться, и вздрогнув, почувствовала, что глядит в глаза Чарльза. Чарльза-новорожденного. Она почти забыла, каким он был в этом возрасте.
В ней вспыхнула любовь. Ее ребенок, ее чудо – как она могла быть холодна к этому восхитительному созданию?
Она была просто слепа! Прекрасный, веселый ребенок – как Чарльз.
– Крошка моя, – проворковала она. – Мое сокровище, моя любовь.
Она склонилась над ребенком. Она забыла о Лауре, стоящей рядом. Она не заметила, как Лаура выскользнула из комнаты.
Но, повинуясь смутному беспокойству, она сказала Артуру:
– Мери Уэлс не сможет приехать на крестины. Может, пусть Лаура будет представлять крестную мать? Я думаю, ее это порадует.
