Я запуталась. Проще было считать, что мы — группа пораженных амнезией людей, когда-то выполнявших секретное задание. Впрочем, это не та история, за которую я бы отдала руку.
— В жизни любого из нас были какие-то травмы… — пожал плечами Денис.
— У меня — нет! — поспешно выкрикнула Эльза и тряхнула волосами.
— Ты просто еще не вспомнила, — по-волчьи зыркнул на нее Роман. Эльза неприязненно хмыкнула.
— Я не призываю вас к осторожности, — сказал Монах, — потому что вы — взрослые люди и сами можете выбирать меру погружения в себя и других. Но напоминаю, что в случае нервных срывов, истерик и особенно — попыток причинить физический вред окружающим, вы покинете Монастырь навсегда.
— Только физический вред? — усмехнулся рыжий парень.
— В контракте говорится только об этом.
— Значит, если я кого-нибудь доведу до нервного срыва… — он покосился на восточную девушку рядом с собой. Та выдержала его взгляд.
— Это пустой разговор. Думайте о собственной безопасности, — сухо сказал Монах.
— Задание всем понятно? Да, еще одно: если вы что-то увидите, не спешите бросаться рассказывать об этом объекту ваших фантазий. Разговоры — на тех же условиях: вам не должно быть стыдно за то, что говорите. Выдавайте лишь ту информацию, в которой внутренне стопроцентно уверены. Теперь — расходимся.
Уходя, я бросила взгляд в сторону солнца. Оно совсем скрылось, и только розово-лиловые полосы протянулись над крышами с западной стороны.
Сперва я хотела сосредоточиться на Романе, но что-то мне мешало, и я переключилась на Дениса. Я представила его внутри мертвого корабля, но не мальчиком, как рассказывал он, а взрослым, сегодняшним. Сверху, через квадратный люк у железной лестницы, падало немного света, но Денис уходил вглубь, в темноту.
Он был без фонаря и двигался наощупь. Он что-то искал. Небольшое и очень для него важное.
Я вернулась к Роману. Картинка, где он сидел на дереве и резал себе руку, вставала перед внутренним взором отчетливо. Роман насмешливо смотрел на меня, точно сам не давал увидеть что-то еще. Я попыталась вычислить, что могло связывать нас. Глухая стена. Тогда я задумалась, зачем по условиям эксперимента нужно, чтобы возникающие натянутые, сложные отношения имели в основе воображаемую историю. Кроме кармического принципа в голову ничего не лезло, но вряд ли ученые из современного университета верили в прошлые жизни. Скорее, они решили основательно покопаться в наших душах путем последовательного свождения подопытных с ума. Ведь если целый год так фантазировать в замкнутом пространстве, то та реальность, откуда мы пришли, станет для нас чужой… и неестественной.
