- В аэропорт, пожалуйста, - сказал я водителю. - Aeropuerte, por favor.
- Si, senor!
Мы ехали в большом старом американском автомобиле, который когда-то давно, наверное, считался роскошным. Как и у большинства масатланских такси, у него была сильно протертая обивка сидений, а также отсутствовали некоторые металлические детали. Так, например, с моей стороны не было ручки у дверцы. Затем, когда мы отъехали, я заметил, что в машине у всех дверей отсутствовали ручки, в том числе и для стекол.
Я вытащил пистолет, рукоятку которого не отпускал. Увидев тупой ствол, Нетта широко раскрыла глаза. Спереди послышался шум, и я увидел, что из спинки водительского сиденья поднимается стекло, отделяющее его от пассажиров.
Тут я обратил внимание на затылок таксиста. На нем была старая-престарая фуражка хаки, но затылок был тщательно выбрит, что для здешних мест большая редкость. Шея была толстая, крепкая, свидетельствующая о немалой физической силе ее обладателя, которым мог быть, например, Гашек.
Я щелкнул предохранителем браунинга.
- Мне очень жаль, - пробормотал я. Мне действительно было очень жаль.
Нетта молча облизала губы. Мой палец уже надавил было на спуск, но тут я услышал какое-то странное шипение. Уголком глаза я увидел, как из-под переднего сиденья начинает валить пар.
Дальше все развивалось, как в каком-нибудь телефильме. Все это было так абсурдно, что я никак не мог заставить себя поверить, что это происходит на самом деле. Я понимал зато, что этот газ несмертелен, что нам с девицей не угрожает гибель. Во всяком случае, чтобы сработать, он должен попасть мне в легкие. А тот, кто хоть однажды стрелял и знает, как это делается, может задержать дыхание, чтобы успеть выстрелить. Даже слезоточивый газ не спас бы рыжую, слишком уж близко от меня она сидела.
Происходившее было так смехотворно, что я заколебался, пытаясь понять, не упустил ли я из вида что-то существенное. Внезапно я вспомнил странный взгляд Вади, когда я описал мое задание - она едва ли не обрадовалась. Вспомнилось мне и другое...
Гашек, если это и впрямь был он, не оглянулся, но мускулы на шее набухли - он ожидал выстрела. Конечно, я мог попытаться подстрелить его, но спинка его сиденья, несомненно, была пуленепробиваемой, равно как и стекло. Стрелять же в пуленепробиваемое стекло чуть не в упор - занятие малопривлекательное, особенно если вы не получаете удовольствия, выуживая потом из частей своего тела осколки стекла и фрагменты отскочившей пули. Впрочем, никто не говорил, что я должен застрелить Гашека. Мои инструкции касались лишь рыжеволосой.
