Остановившись, я обнял Оливию. С большого расстояния это могло выглядеть, как страсть — ведь мы только что поженились и короткое объятие вполне допускалось — но французы, со всей их огромной сексуальной репутацией не могут долго этим увлекаться, если не включить тормоза и не перевести рукоятку скоростей на положенное место.
Это было не такое уж сложное дело. Я считаю, что все мы люди и мы провели какое-то время в одной кровати, всю предыдущую ночь. Она знала откуда доносится шум. Я слышал движение машин на шоссе, но я не могу претендовать, что вел аккуратный счет каждого проезжающего автомобиля. Мы оба уже были без дыхания, когда наступило время нам расцепиться.
— В один ближайший день, — сказал я выпуская ее, — в один ближайший день нам придется проделать это ради смеха, доктор. Акт второй приближается. Есть ли у вас с собой одеяло?
— Одеяло? — Она руками поправляла прическу. Она не смотрела на меня. Краска проступила на ее щеках, она выглядела как женщина, которую поцеловали, но совсем не по научному. — Нет, думаю, что одеяла нет. А зачем оно?
— Не разыгрывай невинность. То, что естественно следует между двумя новобрачными в таком уединенном месте. То, что очевидно не может быть сделано в автомашине такого размера и с мужчиной моего роста. Моей курточки думаю будет достаточно. Оставь свои волосы в покое.
Я взял курточку с заднего сиденья, вышел из машины, подошел к ней и обнял ее, для достоверности, если за нами наблюдали. Автомобиль промчался по шоссе со скоростью близкой к восьмидесяти, водитель, по видимому, кроме полисменов, ни на кого не обращал внимания. Я вел ее вдоль кустарника, обещающего нам интим. В кустарнике, у подножия высокой сосны, оказалось достаточно пространства. Я расстелил курточку, Оливия села, проверив, нет ли коряг и посмотрела на меня улыбаясь.
— Мне нет необходимости думать о моей внешности, не так ли?
Тон ее был холоден и суров и мне захотелось узнать, о чем таком она на самом деле думала. "Это не моя идея, — говорила она. У тебя не будет возможности жаловаться, что я обманула или разочаровала тебя". Это было самое четкое предупреждение, на которое я мог рассчитывать.
— Дьявольский случай, — думал я. Никто не поступал правильно, ни Кроче, ни женщина, которая согласно закону являлась, сейчас, моей женой. Даже Муни, легкомысленный Муни, казалось не придерживался своего характера, как искренний любовник или испуганный соблазнитель, или как трусливый сообщник. И в некоторых отношениях не очень соответствовал себе, хотя я сам предпочитал не слишком углубиться в эту мысль.
