Миссис Пенимен поднялась, постаравшись принять вид оскорбленной добродетели, и ретировалась в комнату Кэтрин, — девушка давно уже сидела в одиночестве. О ее "ужасной ночи" тетушка знала потому, что накануне вечером, после разговора Кэтрин с отцом, наши дамы сошлись вновь: миссис Пенимен поджидала племянницу на лестнице, на втором этаже. Нет ничего удивительного в том, что столь проницательная особа, как миссис Пенимен, догадалась о беседе в кабинете доктора. Еще менее удивителен тот факт, что сей особе весьма любопытно было узнать, чем завершилась беседа, и это любопытство заставило милую, незлопамятную тетушку пожалеть о резкостях, которыми она давеча обменялась с племянницей. Завидев бедняжку в темном коридоре, миссис Пенимен бросилась к ней с изъявлениями сочувствия. Раненое сердце девушки тоже не вспомнило об обидах; она поняла лишь, что тетя заключает ее в свои объятия. Миссис Пенимен отвела племянницу в ее спальню, и они просидели там вдвоем до рассвета. Уронив голову на теткины колени, девушка долго и почти беззвучно рыдала, пока не излила свое горе. Миссис Пенимен была довольна: она с чистой совестью могла считать, что эта сцена, в сущности, отменила запрет, наложенный Кэтрин на ее отношения с Морисом Таунзендом. Однако радость ее сильно уменьшилась, когда, заглянув к племяннице утром, она обнаружила, что Кэтрин одевается и готовится выйти к завтраку.
— Ты не должна спускаться к завтраку, — сказала она. — Тебе надо прийти в себя после этой кошмарной ночи.
— Я уже пришла в себя, только боюсь опоздать к столу.
— Я тебя не понимаю! — воскликнула миссис Пенимен. — Ты должна по крайней мере три дня оставаться в постели!
— Ну нет, ни за что на свете! — сказала Кэтрин, которая не находила ничего приятного в подобном времяпрепровождении.
Миссис Пенимен была в отчаянье. Она с величайшим неудовольствием заметила, что на лице Кэтрин не осталось и следа ночных слез. Крепкое здоровье девушки только мешало делу.
— Какое впечатление ты думаешь произвести на отца, — воскликнула тетушка, — прискакав к завтраку как ни в чем не бывало, словно ты вовсе не терзалась, словно ничего и не произошло?
— Ему не понравится, если я останусь в постели, — простодушно ответила Кэтрин.
— Именно поэтому ты и должна остаться в постели. Как же еще, по-твоему, можно его разжалобить?
Кэтрин немного подумала.
— Не знаю, — сказала она. — Но только не так. Я не хочу делать ничего необычного.
И, завершив туалет, девушка, по теткиному выражению, «поскакала» завтракать с отцом. Она была слишком скромна, чтобы подолгу выставлять свое несчастье напоказ.
