– К сожалению, сказанное об Освенциме правда. – Он сел напротив молодого человека, между ними ярко горел костер. – Это лагерь смерти.
Подошли еще два незнакомца и встали позади того, которого звали Брунеком. Один из них был молодым человеком и представился Антеком Возняком, солдатом польской армии, которого Давид удостоил лишь мимолетного взгляда. Но третий незнакомец заставил его выпрямиться и обратить на себя пристальное внимание. Это была молодая женщина лет двадцати пяти, облаченная в мужскую рабочую одежду, ее белая кожа отражала огонь костра. Когда Мойше представил ее как Леокадию Чеховску, Давид задумчиво кивнул, наслаждаясь красотой неухоженных черных как смоль волос и удивительно зеленых глаз. Она смело посмотрела на него, почти с вызовом, затем села на табурет рядом с Брунеком.
– Давид, они пришли к нам совсем недавно, – объяснил Мойше. – Друзья в Люблине просили наших гостей связаться с Долатой в Зофии, тот направил их сюда.
– Чего они хотят? – с горечью спросил он. – Скрываться вместе с нами?
– Сражаться, – ответила Леокадия.
Давид снова внимательно посмотрел на нее, затем сказал:
– Позвольте мне внести ясность. Я сражаюсь с нацистами не потому, что люблю Польшу. Я сражаюсь с ними потому, что они лишают свободы и убивают мой народ. Мой народ принадлежит Сиону, и Бог призвал сынов Израиля собраться вместе. Вот почему мы сражаемся.
– Давид, – терпеливо начал Мойше, – мы слишком маленькая группа, и нам не хватает оружия на всех желающих помочь. Эти люди пришли сражаться вместе с нами. Поприветствуй их, Давид!
Молодой человек кивнул и пробормотал:
– Ради Мойше приветствую вас, – но затаившаяся в его глазах враждебность не исчезла.
Мясник обратился к трем прибывшим:
– Давида не было, когда увели его родителей. Однажды он вернулся домой и обнаружил, что их ферма сгорела дотла. Соседи сообщили, что его мать и отца затолкали в поезд для перевозки скота. Это случилось полтора года назад. Он так и не узнал, куда их увезли. Брунек, Давид не враг вам или вашим друзьям. Сейчас он мало к кому испытывает симпатию.
– Мы понимаем, – ответил капитан, глядя в костер. – Мы с Антеком остались одни после того, как разметали нашу группу. Это случилось два года назад. Мы тоже потеряли свои семьи. Мы не знаем, что случилось с нашими товарищами. Нам говорили, что многие из них бежали через Румынию. С тех пор мы с Антеком все время опережаем нацистов на один шаг.
– Бегством.
Польский капитан печально улыбнулся Давиду.
