Подошла очередь подниматься на крыльцо, где гостей встречал хозяин. Эраст Петрович передал велосипед на попечение валета и поднялся по ступенькам. Доронин вёл под руку свою конкубину. Та ненадолго оказалась рядом с «грязной женщиной», и Фандорин поразился, до чего различны две эти японки: одна милая, кроткая, умиротворяющая, от другой же так и веет соблазнительным и прекрасным ароматом опасности.
О-Юми как раз подавала хозяину руку для поцелуя. Тот склонился, так что лица было совсем не видно – лишь мясистый затылок да красную турецкую феску со свисающей кисточкой.
Горжетка соскользнула на высокую, до локтя перчатку, и красавица вновь перебросила её через плечо. На миг Фандорин увидел тонкий профиль и влажный блеск глаза под подрагивающими ресницами.
Потом куртизанка отвернулась, но за вице-консулом продолжали наблюдать стеклянные глазки пушистого горностая.
То ли укусит,
То ли щекотнёт мехом
Быстрый горностай.
Куртизанка что-то со смехом сказала ему, и «новый японец» распрямился.
Фандорин увидел румяную физиономию, почти до самых глаз заросшую густой чёрной бородой, чрезвычайно живые глаза, сочный рот. Дон Цурумаки оскалил замечательно крепкие зубы и дружески хлопнул Булкокса по плечу.
Доронин был прав: в манерах и облике хозяина не было почти ничего японского – разве что разрез глаз да небольшой рост.
В короткопалой руке дымилась толстенная сигара, большой живот был обтянут алым шёлковым жилетом, в галстуке мерцала огромная чёрная жемчужина.
– О-о, мой русский друг! – зычно вскричал Дон. – Добро пожаловать в берлогу старого холостяка! Несравненная Обаяси-сан, ёку ирассяимасита![10] А это, должно быть, тот самый помощник, которого вы ждали с таким нетерпением. Каков молодец! Боюсь, мои девки из-за него раздумают перевоспитываться!
Горячая лапа сильно стиснула руку титулярного советника, и на этом представление было окончено. Цурумаки с радостным воплем кинулся обниматься с каким-то американским капитаном.
Интересный субъект, подумал Эраст Петрович, оглядываясь. Настоящая динамоэлектрическая машина.
В зале играл оркестр, искупая сомнительное качество исполнения грохотом и бравурностью.
– Наша добровольная пожарная команда, – прокомментировал Всеволод Витальевич. – Музыканты из них неважные, но других в городе нет.
Гости весело болтали, стоя кучками, прогуливались по открытой террасе, угощались у длинных столов, Фандорина удивило количество мясных закусок – всевозможных ветчин, колбас, ростбифов, перепёлок, окороков.
