— Скажите, а вы поступили бы так же?
— На войне — да! — не задумываясь ответил Уилл. — В бою пленные только мешают.
— Значит, вы топили британские корабли, а потом расстреливали матросов, пытавшихся спастись? Вы так поступали?
— Подобное вовсе не редкость, миссис Синклер. Неужели англичане поступали лучше? Они помещали пленных на борт арестантского корабля и кормили так скудно, что люди умирали голодной смертью. А теперь я вынужден поторопить вас, если вы намерены идти со мной.
Удивленная резким тоном капитана, Бьянка спросила:
— Почему вы снова называете меня миссис Синклер? Ведь только что назвали по имени…
Уилл покраснел, словно его застали за чем-то предосудительным. Это было так неожиданно, что Бьянка не удержалась от смеха.
— Называйте меня как хотите, капитан Саммер, я больше не стану смущать вас. — Она вышла из каюты, не потрудившись даже взять накидку.
Эван не знал, что Уилл отправился за его женой, и, увидев Бьянку, нахмурился. Однако, заметив, как она расстроилась, решил не огорчать ее еще больше. Он подошел к ней, взял ее за руку и стал молча слушать слова отходной молитвы, уверенно произносимые Уиллом. Когда печальная церемония завершилась и завернутое в парусину тело было предано морю, Эван задержался на палубе лишь для того, чтобы попросить Тимоти принести горячей воды для ванны. Затем повел Бьянку в каюту. Остановившись у двери, он вручил жене ключ.
— Поскольку я сам научил тебя отпирать замок без ключа, возвращаю его, чтобы тебе снова не пришлось мучиться со шпилькой. Когда в следующий раз я попрошу тебя оставаться внизу, возможно, ты более внимательно отнесешься к моей просьбе.
Бьянка потупилась.
— Но я же беспокоилась за тебя, за всех вас. Неужели ты думал, что я останусь в каюте, когда наверху стреляют?
— Нам ничего не угрожало, Бьянка, — усмехнулся Эван.
— Сомневаюсь, что Натан согласился бы с тобой! — выпалила Бьянка.
Возмущенный словами жены, Эван резко развернулся и вышел из каюты. И почти тотчас же появился Тимоти с лоханью и горячей водой. Бьянка попросила мальчика задержаться.
— Я хочу отдать тебе эту одежду, — сказала она. — Лучше всего выбросить ее за борт. Ты сделаешь это для меня?
— Да, мэм. — Тимоти потупился; ему было стыдно, что Бьянка видела, как он плакал, словно маленький. — Прошу прощения за то, что было раньше, — пробормотал мальчик так тихо, что она едва расслышала его слова.
— За что, Тимоти? Я не понимаю, что ты имеешь в виду. — Быстро сняв забрызганное кровью платье, Бьянка с облегчением вздохнула, убедившись, что белоснежное нижнее белье осталось чистым.
