Вен клубком свернулась на кровати и немедленно провалилась в сон. Я накрыл ее одеялом поверх тейтовой накидки и тихонько вышел.
Хени сидел на кровати, пряча лицо в ладонях. Я присел рядом, обнимая его. Он что-то пробормотал, потом поднял голову и спросил:
— Она, ведь, могла не делать этого?
— Могла, — кивнул я.
— Но она сделала.
— Да.
— Я верю ей. Но все равно боюсь. Я дурак, да?
Я сильнее прижал его к себе и ответил:
— Нет. Было бы странно, если бы ты не боялся. После Эльбата.
Хени вздрогнул.
— Прости, я…
— Да, я тоже.
****
Мерное дыхание Вен наполняло небольшую комнату. У ее кровати сидели двое молодых людей. Справа тот, что постарше — черноволосый, лицо в шрамах. Серое одеяние ирш очень ему шло. И он, кажется, знал это. Слева, у изголовья тот, что помладше — белоснежные волосы, голубые глаза — чистый хайрец. Несуразная, будто чужого плеча одежда, не красила его. Впрочем, на это ему было плевать.
Они ждали.
Наконец, младший не выдержал и что-то шепнул старшему. Тот кивнул, и беловолосый неслышно вышел. Вскоре он вернулся с подносом. От горячей каши струился пар, запахло поджаристыми шкварками. Хайрец пристроил поднос на своем табурете и встал рядом.
Вот, ресницы лучницы задрожали. Нос с силой втянул воздух. И глаза, наконец, открылись.
Вен не хотелось просыпаться. Она смаковала первый приятный сон за долгое время. Мама и папа счастливо смеялись, глядя на то, как по ее желанию вокруг Встречальника вырастают эльхи. Лес поддерживал ее, и лларис пели Льету песню радости.
Не все из этого сна было правдой. Семь лет назад ее родители погибли в попытке вытащить одного из Ирш из-под обстрела степняков. Сад Ра потерял не только своих детей, но и тех, кто мог бы принять ношу старого Льета. Сад нуждался в лесе. Но каналом между ними всегда служили люди. У погибших был этот дар. Их дочь была его лишена. Сад был обречен на медленное угасание. Шесть-семь человеческих поколений и все. Оставалась возможность проявления редчайшего дара в чужой крови, но она была столь ничтожна…
Сердце лучницы пело. Ее дар пробудился в доме твари, где деревья корчились, принимая на себя боль мучимых им людей. И Вен смогла помочь. Лес поддержит сад и не даст ему открыть границу. Со временем накопившаяся грязь исчезнет и боль уйдет.
