Я ошарашенно рассматривал ее, и вдруг меня поразила одна деталь: маникюр. Лак был цвета бордо и наложен весьма искусно.
Я недоумевал: лак этот, сам по себе красивый, никак не мог украсить безобразные пальцы этой особы, одетой, кстати, кое-как. Но ведь зачем-то она это сделала, да еще как постаралась. Нельзя сказать, что бедняга пыталась «навести красоту»: во-первых и не пыталась вовсе, во-вторых, дело было безнадежное. К чему же этот элегантный маникюр?
С тех пор я не раз замечал подобное явление почти у всех уродливых женщин. Объяснения ему я так и не нашел. Есть в этом нелепом кокетстве дурнушек что-то утешительное.
Я не встречал аналогичного парадокса ни у одного из безобразных мужчин, начиная с меня самого.
Вообще, на урода мужского пола, как правило, не так потешно смотреть, как на женщину-страшилу. Та иной раз вырядится в яркое, в крупных цветах платье, нацепит очки кинозвезды, обуется в сверкающие туфельки. А уж белье у нее – просто мечта. И бороды, за редким исключением, нету, так что отдельные изъяны или всю свою образину спрятать под гущей волос ей не удастся. Уродливая женщина – зрелище горестное и смешное, уродливый мужчина – тоскливое и унылое. Но все это – лишь разный ответы на один и тот же мучительный вопрос: как жить душе в бросовом теле? Как совместить несовместимое? Мне удалось решить эту проблему даже с некоторым блеском, а как же другие?
Я много наблюдал за ними. С восхищением и возмущением одновременно я констатирую, что по большей части они мирятся со своей участью. Чаще всего такие женятся между собой. Это выше моего понимания: ведь, таким образом, они как бы удваивают уродство. Неужто в их планы входит производить на свет свои копии?
Почему же они не испытывают, подобно мне, неодолимой тяги к красоте? Нам она нужнее, чем кому бы то ни было, – нам, обделенным ею от рождения. Если бы на земле царила справедливость, нам вменяли бы в обязанность вступать в браки с Венерами и Аполлонами, чтобы мы могли омыться в лучах их сияния.
Незадолго до Рождества я получил совершенно неожиданное предложение. Меня пригласили быть одним из двенадцати членов жюри на конкурсе красоты «Мисс Вселенная». Он должен был состояться в начале января в японском городке под названием Канадзава.
Я позвонил своему импресарио:
– Помилуйте, мне быть судьей в конкурсе красоты – вам не кажется, что это будет шутка дурного вкуса?
– Напротив, я нахожу эту идею превосходной. Урод, склонный к эстетике, – это пойдет на пользу твоему имиджу.
