Изящно повернувшись, она последовала за матерью и сестрой к замку, ни разу не оглянувшись.
* * *
Это был Уолтеф Сивардссон, граф Хантингдонский и Нортгемптонский. Он сохранил свои титулы и владения только потому, что не сражался против Вильгельма в битве при Гастингсе. Однако это не означало, что новый король доверял ему или его товарищам.
– Хоть Вильгельм и объявил нас гостями, он не скрывал, что мы всего лишь пленники, – заявил Эдгар Ателинг, принц из древнего саксонского рода. – Позолоченная клетка все равно клетка.
Английские «гости» собрались в деревянном строении, которое отвели им на время пребывания в Руане. Хотя двери не охранялись, никто из заложников не сомневался, что любая попытка сбежать и добраться морем до Англии будет пресечена – скорее всего, с помощью копья.
Уолтеф налил себе вина в кубок из заранее принесенного кувшина. Пусть плен, но хозяева были щедрыми.
– Сделать мы ничего не можем, так давайте попробуем получить удовольствие, – сказал он, прикладываясь к кубку. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к вкусу вина, но теперь Уолтефу уже нравилось острое, пощипывающее ощущение во рту. Он понимал, почему так злится Эдгар. В Англии многие считали, что Ателинг должен был стать королем. Его право на престол было весомее, чем у Гарольда Годвинссона или Вильгельма, но ему было всего пятнадцать лет, так что он не представлял для них угрозы.
– Ты думаешь, приятно пить эти помои? – презрительно спросил Эдгар.
– Надо привыкать, – сказал Уолтеф. В ответ Эдгар только фыркнул.
– Значит, ты считаешь, что, привыкнув ко всему нормандскому, добьешься своего? – воинственно спросил Моркар, граф Нортумберлендский. Рядом стоял его брат Эдвин, граф Мерсийский, внимательно прислушивался и, как обычно, молчал. Их союз с Гарольдом был непрочным, не признали они и Вильгельма Бастарда своим королем.
Уолтеф одной рукой пригладил свои буйные рыжие волосы, другой поднял кубок.
– Полагаю, лучше согласиться, чем отказаться, – заметил он, принюхиваясь к доносившимся из кухни аппетитным запахам. Он не желал ссориться с Моркаром, зная, что их размолвки на руку нормандцам.
– Будь осторожен, – тихо произнес Моркар, – однажды ты можешь согласиться на что-то, что не принесет тебе ничего, кроме беды.
Уолтеф сжал кулаки. С трудом заставил себя сдержаться.
– Когда-нибудь, – внешне спокойно заметил он, – но не сейчас. – Он снова наполнил свой кубок темным нормандским вином и осушил его. Он уже по опыту знал, что после четырех кубков почувствует приятное расслабление. После десятого кубка оно перейдет в отупение. Пятнадцать принесут беспамятство. Нормандцы хмуро смотрели на пьянство англичан, а король Вильгельм вообще часто воздерживался от вина. Поэтому Уолтеф предпочитал пить меньше, чтобы не видеть презрения в глазах короля, но в присутствии Моркара это не особенно получалось.
