Матильда вздрогнула от острого ощущения, пронзившего ее от соска до паха. Он крепко прижимал ее к себе и, поскольку они были одного роста, она чувствовала что-то твердое и горячее там, где соединялись ее бедра. Не прекращая целовать ее, он притянул туда ее руку.
– Теперь ты.
Рука Матильды коснулась вершины вздыбленной под тканью плоти. Симон что-то прошипел сквозь зубы, она отшатнулась, испугавшись, что сделала что-то не то, и одновременно страшась неизведанного. Но он снова притянул ее руку.
– Вот так устроены все мужчины, – пояснил он с улыбкой в голосе. – Понятно, что ты вряд ли видела кого-нибудь в таком состоянии раньше, но бояться нечего. И от твоего прикосновения мне не больно. Наоборот, оно доставляет мне огромное наслаждение. – И он поцеловал ее в губы. Его губы были теплыми, гладкими, совсем не такими, какими она представляла себе мужские губы. От поцелуя перехватывало дыхание и, как и от прикосновения руки к груди, обострялись ощущения в паху. Он стянул сорочку с ее плеч и бросил на пол. Она, как и он, осталась только в обтягивающих штанах.
Матильда вздрогнула от холода, но одновременно ее опалило огнем, когда он отодвинулся, чтобы посмотреть на нее.
– От твоей красоты дух захватывает, – произнес он с восхищением.
Никто никогда не называл ее красивой. Все говорили, что Джудит хорошенькая и более изящная и женственная.
– Правда? – прошептала она.
– Правда… – Рука последовала за взглядом по ее телу, заставив Матильду задрожать от его прикосновения. Соски затвердели от прохлады и возбуждения. Он подвел ее к кровати, положил на нее, осторожно стянул узкие штаны, затем обнажился сам. Матильда спиной почувствовала прохладу и тепло меха и поняла, что лежит на плаще своего отца. Она зарылась пальцами в мех и подумала: не положил ли Симон его сюда специально?
Симон лег рядом – и все мысли вылетели из головы, уступив место чувствам. Он положил руку на ее бедро, раздвинул ей ноги и взобрался на нее. Он целовал ей грудь, заставив ее вскрикнуть первый раз. Она впилась пальцами в его предплечья, шире раздвинула ноги и стала вторить его раскачивающимся движениям. Он приподнялся, сорвал с себя последнюю одежду, и впервые Матильда увидела мужчину во всей красе.
– Это не так страшно, как кажется, – заверил он ее, переводя дыхание.
– Я не боюсь. – Собрав волю в кулак, она приказала себе коснуться его и обнаружила, что это вовсе не так неприятно. Гладкий, теплый, твердый.
– Зато я боюсь, – засмеялся Симон. – Если ты продолжишь в том же духе, я, может быть, и получу большое удовольствие, но не смогу выполнить обязанность мужа.
