Внешне спокойная, но кипя внутри, она жестом приказала слуге наполнить бокалы и подать медовое печенье. Вино и еда всегда развязывали языки.
– Простите мою резкость, – сказала она. – Но ведь не каждый день мы принимаем гостя с приказами от моего кузена, короля.
Она заметила смешинку в глазах Обри де Мара, когда она напомнила им о своем ранге, одновременно извинившись за бестактность.
– Все в порядке, миледи, – произнес он хриплым голосом. – Вы сами скоро узнаете о цели приезда нашего господина. Но, разумеется, ваша мать должна узнать об этом первой.
Матильда склонила голову и отпила глоток вина из своей чаши. Симон де Санли… Имя вызывало какие-то воспоминания, но смутные и далекие. Если она с ним и встречалась, то много лет назад.
– Скажите мне, – попросила она, – ваш господин говорит по-английски?
– Да, миледи, его обучил ваш покойный отец.
У Матильды перехватило дыхание, ее глаза расширились.
– Он знал моего отца?
– Да, миледи, знал. Это было еще до того, как я поступил к нему на службу, так что я не знаю подробностей. Только то, что ваш отец был учителем, а он учеником. Без сомнения, милорд сам вам все расскажет. Он предпочитает говорить за себя сам.
Рука Матильды дрожала, когда она подносила чашу к губам. Она не помнила Симона де Санли, но образ отца стоял перед ней так же ярко, как и в тот день, когда он уехал, чтобы не вернуться. Сверкающие рыжие волосы, мягкая золотистая борода, улыбка для нее одной и печаль в его глазах. Она так молилась, чтобы он вернулся! И он вернулся. Теперь он лежит в могиле в Кроуленде. Так; близко и так далеко. Дома у них о нем никогда не говорили, во всяком случае в присутствии матери, которая не выносила даже упоминания его имени. Иногда они с сестрой шептались или Сибилла рассказывала о нем, но тайком, чтобы не узнала Джудит. Теперь она сможет услышать что-то от Симона де Санли – этого гостя из прошлого, и тогда ее воспоминания будут еще ярче.
– Вы не знаете, сколько вы здесь пробудете? – спросила она, убедившись, что голос не дрожит. – Мне надо будет запастись провизией.
– Нет, миледи. – Де Map развел руками. – Милорд нам ничего не говорил… Я думаю, не меньше недели.
Матильда улыбнулась. Она еле сдерживалась, чтобы не вскочить, броситься в покои матери и увидеть Симона де Санли. Рыцарь сказал, что они задержатся на неделю. Значит, у нее будет время. Только бы поскорее…
Симон стоял в личных покоях графини Джудит и оглядывался с ощущением беспокойства, от которого на затылке дыбом вставали волосы. Скудость обстановки оживлял вышитый ковер со сценами из жизни различных святых женщин. Над небольшим амвоном было прибито деревянное распятие. Ложе графини Джудит было узким и покрыто грубыми одеялами. Нигде ни клочка меха. Она жила жизнью светской монахини, подумал он, и это могло помешать его цели.
