Затем он поздоровался с тестем, пожав ему руку. Окно неслышно закрылось, и темная шерстяная занавеска опустилась, словно тут никого не было, а строптивый юноша, надо полагать, скрылся в безопасное место – за свой письменный стол.
Между тем мальчику удалось поймать Филину; в этом ему помогла тетя Софи, выходившая из общей комнаты с полной печенья фарфоровой корзиной в руках. Маленькая группа остановилась посреди дороги.
Слышно было, как стучали ножки мальчика, сбегавшего по лестнице; на одной руке он держал собачку, на другой висела корзинка, личико его было расстроено.
– Ты плакал, мой мальчик? – спросил коммерции советник, наклоняясь к нему. Маргарита еще никогда не слышала такого нежного и задумчивого тона.
– Я плакал? Почему вы думаете? – возразил ребенок. – Я не девчонка, чтобы реветь.
– Браво! Правильно рассудил мальчуган, – засмеялся удивленный неожиданным ответом советник. Ты настоящий молодец.
Лампрехт схватил собаку, которая делала невероятные усилия, пытаясь освободиться, и поставил ее на ноги.
– Она побежит за тобой, когда ты пойдешь по двору – успокаивающе сказал он ребенку. – Но я бы постыдился на твоем месте ходить по улице с корзинкой. Это совсем не идет гимназисту, тебя засмеют товарищи.
– О, пусть только попробуют! – Он весь вспыхнул, и смело, энергично, как боевой петушок, откинул назад свою красивую голову. – А все же я буду носить бабушке булки. Наша служанка захворала, у бабушки больные ноги, не оставаться же ей без булки к кофе, а мне все равно, что будут говорить глупые мальчишки.
– Это очень хорошо с твоей стороны, Макс, – сказала тетя Софи и, взяв из фарфоровой корзины горсть миндального печенья, подала мальчику. Он ласково взглянул на нее, но не взял.
– Премного благодарен, фрейлейн, – сказал он и начал ерошить свои кудри, сам, смутившись своим отказом. – Но я, знаете, никогда не ем сладкого, это хорошо для девочки.
Советник разразился громким смехом; с сияющим лицом поднял он вдруг высоко от земли ребенка и крепко поцеловал в розовую щечку.
– Да, этот совсем из другого теста. Он мне пришелся по душе, клянусь Богом! – воскликнул он, выпуская мальчугана из своих сильных рук. – Как же попало такое чудесное дитя в этот старый склад, в пакгауз?
– Это француз, – сказала тетя Софи. – Ведь ты приехал из Парижа? – спросила она ребенка.
– Да. Но мама умерла и.
– Посмотри-ка, твоя Филина опять убежала! – воскликнул коммерции советник. – Беги за ней, не то она, пожалуй, поскачет к старой даме, что живет наверху.
