Встал и Кашалот, пошел провожать своего помощника. Новенькая его «шестерка» стояла у самого крыльца офиса, сверкала свежей краской и никелированными частями.
— Ишь, какая красавица! — расчетливо тронул душевную струну автовладельца Кашалот. — Даже джип мой на ее фоне потускнел. Махнемся, Игорек?
Мерзляков, криво усмехнувшись, выхватил из кармана ключи, протянул Кушнареву.
— На, езжай. Она больше твоя, чем моя, я понимаю.
Кашалот глянул на него как на провинившегося школьника.
— Ты меня неправильно понял, Игорек. Тачка твоя, и она действительно мне нравится. Катайся на здоровье. И не забывай друзей. Больше от тебя ничего не требуется.
Мерзляков, мгновение поколебавшись, пошел к машине, хлопнул дверцей, запустил двигатель.
Кашалот по-прежнему стоял на крыльце, смотрел уже поверх машины, радовался чистому белому снегу, завалившему город этой ночью. Придонск преобразился, похорошел, звуки его жизни стали мягкими, приглушенными. Не так грохотал промчавшийся мимо Дворца шинников трамвай, не с такой натугой, казалось, покатил по своим делам лобастый «МАЗ» с прицепом, почти бесшумно, осторожно сновали легковушки…
Властвовала в городе мягкая южная зима…
* * *
Мотыля — худого длинного малого с носатым прыщавым лицом — взяли у дома вечером этого же дня. Мерзляков действовал открыто, официально. С двумя своими парнями из отдела дождался возвращения Перегонцева (такая была у Мотыля фамилия) с гулянки, а потом, выскочив из машины, втроем навалились на него, запихнули в «Жигули». При обыске у него в карманах отыскался солидный охотничий финарь и пакетик кокаина, который Мотыль купил только что и собирался дома покайфовать. И финарь, и наркотик были очень кстати, Мерзляков всему этому компромату весьма обрадовался — на ловца, что называется, и зверь.
Допрашивали Перегонцева здесь же, в кабинете начальника угрозыска. Кабинет был угловой, на первом этаже, единственным зарешеченном окном выходил на пустующую сейчас строительную площадку, где когда-то была база «Вторчермета», а теперь вновь созданный в городе Заводской РОВД присмотрел ее для своих хозяйственных нужд. Короче, из углового этого кабинета с плотно закрытой и обитой черным дерматином дверью почти никаких звуков наружу, в коридор и на стройплощадку не доносилось. Да и в райотделе в поздний этот час народу было мало, допрашивать задержанного можно было как Бог на душу положит. Днем раньше над Мотылем поработали уже мордовороты Кашалота, хорошо намяли ему бока и наставили под глаза фингалов.
