— Иди в холодок, Ефим!
Ефим, сохраняя спокойствие, подошел и сел рядом.
— Хорошие у тебя собаки, дядя Игнат!..
— Да, брат, собачки у меня дорогие… Эй, Разбой, фюйть! Иди сюда!..
С крыльца сорвался грудастый, длинноногий кобель и, виляя крючковатым хвостом, подбежал к хозяину.
— Я за этого Разбоя ильинским казакам заплатил корову с телком. — Улыбнувшись уголками губ, Игнат продолжал: — Хорош кобель… Волка берет…
Ефим протянул руку к топору и, почесывая кобеля за ушами, переспросил:
— Корову, говоришь?
— С телком. Да рази это цена? Он дороже стоит.
Коротко взмахнув топором, Ефим развалил череп собаки надвое. На Игната брызнула кровь и комья горячего мозга.
Посиневший Ефим тяжело поднялся с повозки и, кинув топор, шепотом выдохнул:
— Видал?
Игнат с выпученными глазами глядел, задыхаясь, на скрюченные ноги собаки.
— Сбесился ты, что ли? — просипел он.
— Сбесился, — мелко подрагивая, шептал Ефим. — Тебе бы, гаду, голову надо стесать, а не собаке!.. Кто волчат у мово двора побил? Твоих рук дело!.. У тебя восемь коров… одну потерять — убыток малый. А у меня последнюю волчиха зарезала, дите без молока осталось!..
Ефим крупно зашагал к воротам. У самой калитки его догнал Игнат.
— За кобеля заплатишь, сукин сын!.. — крикнул он, загораживая дорогу.
Ефим шагнул вплотную и, дыша в растрепанную бороду Игната, проговорил:
— Ты, Игнат, меня не трожь! Я тебе не свойский, терпеть обиду не буду. За зло — злом отквитаю! Прошло время, когда перед тобой спину гнули!.. Прочь…
Игнат посторонился, уступая дорогу. Хлопнул калиткой и долго матерился, грозил уходившему Ефиму кулаком.
* * *
После случая с собакой Игнат перестал преследовать Ефима. При встрече с ним кланялся и отводил глаза в сторону. Такие отношения тянулись до тех пор, пока суд не присудил Игната к уплате шестидесяти рублей Дуньке-работнице. С этого времени Ефим почувствовал, что из Игнатова двора грозит ему опасность. Что-то готовилось. Лисьи глазки Игната таинственно улыбались, глядя на Ефима.
Как-то в исполкоме председатель с подходцем выспрашивал:
— Слыхал, Ефим, с тестя присудили шестьдесят рублей?
— Слыхал.
— Кто бы мог научить эту шалаву — Дуньку?
Ефим улыбнулся и поглядел прямо в глаза председателю.
— Нужда. Тесть твой выгнал ее со двора и куска хлеба не дал на дорогу, а Дунька работала у него два года.
— Так ведь мы же ее кормили!..
— И заставляли работать с утра до ночи?
— В хозяйстве, сам знаешь, работа не по часам.
— Тебе, я вижу, любопытно знать, кто написал заявление в суд?
