Глухая стена | страница 60
- Простыл я. Не могу работать.
Анн-Бритт кивнула. Но наверняка не поверила. Да и с какой стати она должна верить? Все знали, что Валландер за работой не обращал внимания на простуду и прочие хвори.
- Как ты? - спросила она.
Слабость отступила, подумал Валландер. Ушла далеко в глубину. И я ее оттуда не выпущу. Ни за что.
- Если ты имеешь в виду фотографию в газете, то я, понятно, считаю, что это скверно. Как фотограф мог незамеченным пройти по коридору аж до комнат для допроса?
- Лиза очень расстроена.
- Ей бы не мешало прислушаться к моим словам, - сказал Валландер. - Поддержать меня, а не принимать на веру газетную писанину.
- Но снимок говорит сам за себя.
- Я и не отпираюсь. Да, я дал девчонке затрещину. Потому что она кинулась с кулаками на родную мать.
- Тебе, надо думать, известно, что они утверждают совсем другое.
- Они врут. Но может быть, ты им веришь?
Анн-Бритт покачала головой:
- Вопрос в том, как доказать, что они врут.
- Кто затеял вранье?
Анн-Бритт ответила быстро и решительно:
- Мамаша. Хитрая особа, по-моему. Она видит здесь возможность отвлечь внимание от своей дочери. Вдобавок, если Сони Хёкберг нет в живых, можно все свалить на нее.
- Но не окровавленный нож.
- Почему? Хоть его и нашли по указаниям Эвы, она вполне может заявить, что Лундберга ударила ножом Соня.
Да, Анн-Бритт права. Мертвые говорить не умеют. А тут еще большая цветная фотография: полицейский, ударивший девчонку и сваливший ее на пол. Снимок нечеткий. Но то, что на нем запечатлено, сомнений не вызывает.
- Прокурор требует срочного расследования.
- Кто именно?
- Викторссон.
Валландер ему не симпатизировал. Викторссон прибыл в Истад недавно, в августе, однако комиссар уже имел с ним не одну серьезную стычку.
- Получится разборка на словах - чье перевесит.
- Заметь: два слова против одного.
- При том, что Эва Перссон не любит свою мать, - сказал Валландер. - Во время допроса это было совершенно очевидно.
- Смекнула, наверно, что ей в любом случае не отвертеться. Хотя она несовершеннолетняя и в тюрьму не сядет. Вот и заключила пока мир с мамашей.
Внезапно Валландер почувствовал, что ему больше невмоготу об этом говорить. По крайней мере сейчас.
- Ты что пришла-то?
- Прослышала, что ты заболел.
- Так ведь я не при смерти. Завтра буду на работе. Расскажи-ка лучше, что дал допрос.
- Эва Перссон изменила показания.
- Но она же никак не может знать, что Сони Хёкберг нет в живых?
- То-то и странно.
Лишь мгновение спустя Валландер сообразил, что сказала Анн-Бритт. И тут его осенило. Он посмотрел на нее: