- Неприятности нам обеспечены, - сказала Лиза Хольгерссон. - Почему ты молчал?
- Девчонка набросилась с кулаками на мать. Я дал ей затрещину, чтобы защитить мать.
- По фотографии этого не видно.
- Я объясняю, как было дело.
- Почему ты молчал?
Валландер не ответил.
- Надеюсь, тебе понятно, что придется назначить внутреннее расследование?
В ее голосе сквозило разочарование. Это его возмутило. Она мне не доверяет, подумал он.
- Ты, наверно, хочешь отстранить меня от работы?
- Нет. Но я хочу точно знать, что произошло.
- Я же рассказал.
- А Эва Перссон сказала Анн-Бритт кое-что другое. По ее словам, ты набросился на нее без всякой причины.
- Она лжет. Спроси ее мать.
Лиза Хольгерссон помедлила с ответом, но в конце концов сказала:
- Мы спросили. И она отрицает, что дочь била ее.
Валландер молчал. Всё, думал он, ставлю точку. Ухожу из полиции. Ухожу из управления. И никогда больше не вернусь.
Лиза Хольгерссон ждала. Но Валландер не говорил ни слова.
И она вышла из кабинета.
Валландер немедля убрался из управления.
Он и сам толком не понимал, что это было - бегство или попытка успокоиться. Конечно, он знал, все произошло так, как он сказал. Но Лиза Хольгерссон не поверила, чем возмутила его до глубины души.
На улице комиссар мысленно чертыхнулся - нет машины. Обычно, когда ему случалось выйти из себя, он садился за руль и кружил по дорогам, пока не успокаивался.
Валландер зашел в винный магазин, купил бутылку виски. А оттуда двинул прямо домой, выдернул телефон из розетки и сел за кухонный стол. Откупорил бутылку, отхлебнул несколько щедрых глотков. Мерзкий вкус. Но он считал, что выпить необходимо. Единственное, перед чем он всегда чувствовал себя беззащитным, - это несправедливые обвинения. Лиза Хольгерссон прямо ничего не сказала, однако явно подозревала его, он же не слепой, видел. Наверно, Ханссон все-таки прав, сердито думал он, под началом бабы работать нельзя. Опять глотнул виски. Вроде бы полегчало. Он уже пожалел, что ушел домой. Ведь это могут истолковать как признание вины. Включил телефон в розетку и сразу же по-детски разозлился, что никто не звонит. Набрал номер управления. Ответила Ирена.
- Я только хотел сказать, что ушел домой. Простуда у меня.
- Ханссон тебя спрашивал. И Нюберг. И газетчики.
- Чего они хотели?
- Кто? Газетчики?
- Ханссон и Нюберг.
- Не знаю, не сказали.
Наверняка она видела газету, думал Валландер. И она, и все остальные. В управлении небось только об этом и судачат. И кое-кто явно злорадствует, что этот треклятый Валландер схлопотал по шапке.
