Марджори сидела, подперев подбородок ладонями. Пока я говорил, она смотрела на меня с таким ангельским выражением, что это меня насторожило. Я совершенно не упомянул об Эмме, но коснулся темы смены моего телефонного номера – туманные намеки на одолевшие меня посторонние послания по компьютерной почте – и сделал признание, что не прочь был избавиться от полуночных звонков пьяного Ларри. Я даже грустно пошутил, что каждый, на плечи которого легло тяжкое бремя дружбы с Ларри, очень скоро становится экспертом по самозащите. Это вызвало у Марджори прохладную улыбку. Возможно, мне следовало быть более откровенным с полицией, сказал я, но я был озабочен тем, чтобы не выглядеть слишком тесно связанным с Ларри на случай, если они придут к неправильным выводам – или к правильным.
После этого я откинулся назад в своем кресле, чтобы показать ей, что я сказал ей всю правду, и ничего, кроме правды. С Барни я перебросился дружескими взглядами.
– Неприятный случай, – сказал он.
– Немного неожиданный, – согласился я, – но типичный для Ларри.
– Да уж.
Потом мы оба посмотрели на Марджори, которая кончается на «и», но она не вымолвила ни слова. Она неподвижно смотрела в точку на поверхности своего стола, словно хотела прочесть там что-то. Но ничего так и не прочла. За ней я заметил две двери, по одной с каждой стороны. Мне пришло в голову, что мы не в ее кабинете, а в приемной и что действительные события происходят где-то в другом месте. У меня было ощущение, что нас подслушивают, но в Конторе такое ощущение у вас всегда.
– Простите меня, Тим, но вам не пришло в голову попросить полицию прийти к вам позже, а самому немедленно позвонить нам, вместо того чтобы сразу открывать им дверь? – спросила она, все еще изучая свой стол.
– У меня был выбор – как в любой оперативной обстановке, – объяснил я, возможно, чуть-чуть излишне учительским тоном. – Я мог послать их подальше и позвонить вам, но это наверняка насторожило бы их. Или я мог вести себя так, как будто ничего особенного в их визите не вижу. Обычные полицейские расспросы об обычном пропавшем знакомом. Так я и поступил.
Она с радостью приняла мою точку зрения:
– А потом, все, возможно, и было обычным, не так ли? И даже сейчас, может быть. Как вы говорите, все, что Ларри сделал, это пропал.
– Было, правда, упоминание о Чечееве, – напомнил я ей. – Описание квартирной хозяйкой иностранного визитера подходит к нему до мелочей.
При моем упоминании о ЧЧ холодный взгляд ее серо-зеленых глаз устремляется на меня.
